Аркадий Ваксберг: Лиля Брик. Жизнь и судьба

Мать, однако, не теряла надежды увести Лилю с греховной тропы простейшим, испытанным способом: отослать свою дочь в другие края, в иную среду, подальше от тех, кто ее совращал или только хотел совратить. Это был столь же наивный, сколь и отчаянный шаг: другая география не означала другой биографии, на любых широтах и в любой среде Лиля продолжала оставаться самою собой. Хозяин отеля на глазах у матери домогался ее благосклонности. Бельгийский студент устраивал сцены ревности ничуть не менее яростно, чем его русские сверстники. Венцом всего оказалась поездка к бабушке в польский город Катовице.

Бабушку заранее предупредили об опасности, которой подвержена внучка, и попросили не спускать с нее глаз. Замкнутая в домашнем пространстве, под бдительным бабушкиным присмотром, казалось, Лиля была ограждена от любых домогательств. Увы!.. Сразить очередную жертву она могла, не выходя на улицу.

В нее страстно влюбился родной дядя, — влюбился настолько, что требовал не просто взаимности, а супружеского союза, благо законы иудейской религии не содержали на этот счет никаких запретов. Помехой могла стать разве что та же бабушка «невесты» (она же мать «жениха»), но потерявший голову дядя ручался за то, что преодолеет и этот барьер. Убежище превратилось в ловушку. V' Елены Юльевны не осталось другого выхода, кроме как срочно востребовать дочь обратно.

Оставить дочь совершенно без дела мать не могла. Нашли учителя фортепиано, который начал давать Лиле уроки музыки на дому. В перерыве между гаммами она согрешила с ним прямо в комнате для уроков (вроде бы в тот момент, когда сестра «совратителя» мыла на кухне посуду), тут же его возненавидела и тотчас отвергла. От прочих — бесчисленных и мимолетных — ее увлечений этот роман отличался, по крайней мере, одним: его результатом стала беременность.

В таких пикантных деталях, возможно, и не следовало бы копаться биографу, если бы за банальной житейской историей не стояли более важные обстоятельства, оказавшие решающее влияние на всю последующую судьбу роковой московской красавицы. История эта крайне туманна, мы знаем о ней лишь по рассказу душеприказчика Лили и очень близкого к ней человека Василия Васильевича Катаняна, который имел возможность прочитать ретроспективный Лилин «дневник» и предать гласности иные его фрагменты. В пересказе, источником которого является зыбкая память стареющей Лили, случайно или нарочито перепутаны даты, и это наводит на мысль, что есть какие-то обстоятельства, которые даже к концу своей жизни она предпочитала скрывать.

По Лилиной версии, ее тотчас отправили «от греха подальше» к каким-то дальним родственникам в провинциальную глушь, а «родные» (то есть конечно же мать) «приняли все нужные меры». Но «совратителя» Лиля уже прогнала, так что географически он находился далеко. Аборты (это ли имелось в виду под ВСЕМИ «нужными мерами»?) делали в Москве, вероятно, лучше, чем в каком-нибудь заштатном городишке, а состоятельные родители, конечно, могли бы обеспечить и лучших врачей, и полную конфиденциальность. Сколько же времени провела Лиля в «глуши», где она была никому не известна? Что именно там скрывала? Чего дожидалась? Не разрешения ли от бремени? И когда это было?

Есть, впрочем, иная версия, тоже похожая на правду: аборт сделали именно там, в провинциальной глуши. Операция прошла не слишком удачно: Лиля навсегда лишилась возможности иметь детей, хотя и без этой беды к материнству никогда не стремилась. Ни тогда, ни потом.

Туманное свидетельство о туманной истории привело к необходимости перепутать важнейшую дату, забыть которую она уж никак не могла. Подведя черту под своим пестрым, сумбурным прошлым, Лиля связала, наконец, судьбу с человеком, которого все эти годы любила «так, как, кажется, еще никогда ни одна женщина на свете не любила» (из письма счастливого Осипа Брика своим родителям). Со слов Лили В. В. Катанян сообщает, что 26 марта 1913 года она и Осип «отпраздновали свадьбу».

Между тем документы с непреложностью подтверждают, что московский раввин обвенчал их — не в синагоге, а дома — 26 февраля (11 марта по григорианскому календарю) 1912 года и что, стало быть, история с учителем музыки, положившая конец лавине любовных приключений «самой замечательной девушки» (так характеризовал свою невесту Осип Брик в другом письме родителям), относится к 1911 году. Ей было тогда двадцать лет. Решительный разговор между ними произошел в кафе сразу же после того, как Лиля вернулась из своего таинственного «провинциального изгнания». Затем состоялась помолвка и, наконец, долгожданная свадьба.