Николай Дроздов - В мире животных

С чинка доносятся птичьи голоса. Там гнезда пернатых. А над нами в поднебесье повис хищник. Поверхность песка с редкой растительностью испещрена различными следами. Значит, жизнь здесь есть и довольно богатая.

На песке отчетливо видны полосы — длина их сантиметров двадцать, расстояние между ними около десяти сантиметров. Здесь «прошла» эфа, из всех змей только она передвигается своеобразным боковым ходом, оставляя на песке поперечные следы. Эфа — небольшая змея, около метра, но очень ядовитая: яд опасен для человека. От других змей ее легко отличить по характерному рисунку на голове — в виде летящей птицы.

Приближаемся к чинку. Сверху, если глядеть на него через иллюминатор, он не производит особого впечатления. А здесь, с земли, на ровной поверхности пустыни этот гигантский обрыв кажется сказочным замком.

— Есть ли здесь крупные животные?

— Можно увидеть устюртских муфлонов, — ответил наш гид, директор заповедника. — Редкие животные. Мы не раз встречали их в этих местах.

— А как с джейранами?

— В заповеднике они довольно обычны, их легко заметить у озера Сарыкамыш. Там их водопой.

— Нам в Ашхабаде сказали, что вы и куланами обзавелись.

— Куланов мы завезли недавно. Они хорошо прижились, приносят потомство. Но вот беда: и джейраны, и куланы чаще держатся за пределами заповедника, у озера.

— Как же охранять этих редких животных?

— Это для нас проблема. Мы добиваемся, чтобы к заповеднику прирезали часть пустынной территории вплоть до озера Сарыкамыш. Тогда редкие животные будут под нашей охраной.

Ученые говорили нам, что Капланкырский заповедник — убежище для многих редких видов. Здесь встречается каракал — пустынная рысь, ее видели несколько раз. Общее же количество каракалов в пределах ареала исчисляется несколькими сотнями. Раз эти хищники появились в заповеднике, то обязательно останутся: в чинке для них немало хороших убежищ, много мелких животных, которыми они питаются.

Другой редкий обитатель — медоед. Здесь до полусотни этих зверьков. Об их жизни пока известно не так уж много. Они охотно селятся по оврагам в сухих полупустынных предгорьях, живут в норах, охотятся за различными мелкими грызунами. Теперь в заповеднике появилась возможность более детально изучить образ жизни и повадки медоедов.

Ближайший родственник медоеда — перевязка — устраивает свои норы в колониях песчанок, нередко селится даже в жилищах сусликов. У этого проворного охотника корм, что называется, под рукой — те же песчанки, суслики и другие грызуны. Медоед и перевязка принадлежат к семейству куньих. Оба «краснокнижные» виды.

Капланкырский заповедник — настоящее царство пернатых хищников. Пока мы присматривались к следам в пустыне, любовались красотой чинка, над нами уже кружили несколько хищных птиц. Несколько лет эту группу птиц изучает орнитолог Владимир Павлович Шубенкин. Он сказал нам, что парящего в небе хищника здесь можно увидеть буквально повсюду.

— Какие хищные птицы характерны для заповедника?

— Обычны пустельга и курганник, есть и редкие виды — орел беркут и сокол балобан.

— Беркуты везде редки. А сколько этих орлов у вас?

— Последний авиаучет показал, что около 80 пар.

— Это много. А балобанов?

— Соколов меньше.

— Какие хищные птицы обитают на месте, где мы сейчас находимся?

— Филины. Их у нас ежегодно бывает до 50 пар.

Орнитолог пригласил нас совершить недальнее путешествие к чинку. Он знает одно гнездо филина, за которым наблюдает более трех лет. Владимир Павлович был здесь несколько недель тому назад. Тогда филины еще сидели на кладках. По его предположению, сейчас в гнезде довольно крупные птенцы, и их пора окольцевать, а то они вскоре покинут гнездо.

Направляемся к чинку. Здесь немало удобных мест, где можно подняться на плато. Затем идем еще метров пятьсот и спускаемся в урочище с редкими кустами пустынной растительности. Кое-где по склонам сохранился саксаул.

Орнитолог стал забираться по обрывистой скале. Мы за ним. С трудом залез он в расщелину и вскоре появился с птенцом в руке. Довольно крупный пуховичок сердито озирался по сторонам и несколько раз клюнул орнитолога в руку.

— Ого! Чувствительно! — вскрикнул Шубенкин. — Птенцу филина всего около трех недель, а он уже может постоять за себя. Посмотрите, какой крепыш.