Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

Под нашей дверью сидели: Нура и ее дочь Малика (со второго этажа), тетя Валя и ее

сыновья, другие соседи, незнакомые люди, с улицы. Мама сказала им, что подъезд, где одна тонкая дверь, — не защита! Опасно, так как окна на всех этажах. Лучше забегать

в квартиру, в угол коридора. Тогда, получается, две стены. Она показала, где у нас лежит ключ от входной двери.

Мы зашли к себе. Следом вошла соседка — Хазан. За ней — десятилетняя девочка Зара. Они рассказали, что здорово испугались! А моя мамуля удалилась за водой, опять к колодцу. Она завтра собирается в центр города, на рынок. Боится — пропадет товар. Уехать будет не на что.

Приходили люди и рассказали:

— Ракета, которую бросили на рынок (когда меня ранило) прилетела с Каспия. Журналисты это «раскопали». Только через 5 дней российские военные призналась в своем промахе. Целились в другое место — в здание «Биржи», но промазали. Попали на мирный рынок.

Никак не могу поверить, что это третья война в моей маленькой жизни!

Первая — в 1994 году (мне 9 лет);

вторая — летом 1996 года (с 6 по 22 августа, мне 11 лет); ох, сколько тогда соседей погибло!

И вот — третья. Осень 1999 года (мне 14 лет).

Что же нам делать? «Старший брат» не пришел. Еще сегодня сосед — дядя Валера удивил меня. Он передал мне подарки от парня Муслима (из первого подъезда).

Платок белый с голубой каймой и серые осенние туфли. Муслим, — родственник добрейшей

женщины — Зулай. Я говорила с ним всего один раз. Давно, прошлой весной. Однажды Муслим, повстречал меня по дороге из школы. Сказал, что я ему нравлюсь больше, чем Хава, его соседка. Он понимает — мне нужно учиться! Но если бы мне исполнилось 16 лет, то он — посватался бы ко мне! Так положено тут. Я была удивлена. И вот теперь, неожиданно, я получила его короткую записку: «Если ты меня помнишь — пожалуйста, молись за меня!» Я закрыла глаза и сразу увидела его. Нежное лицо. Светлые глаза, а волосы — темные. Муслим постоянно стоял в дверях своего подъезда, чистый и скромный. Мне захотелось плакать. Вот нервы! Не годятся никуда! «Зря ты, Муслим, считался с мнением старших во дворе! Боялся осуждений! Все потому, что моя мама — русская», — бормотала я.

И растерянно смотрела на подарки. Мне показалось — мы могли бы подружиться!

От его записки мне стало так хорошо на душе! Сразу легко и свободно…

«Муслим! Я не забуду твое имя в своей молитве!» — обещала я молча: — Но прости, туфли оказались мне малы. Я сразу подарила их маме Мансура. Только головной платок оставила себе».

Будур

15:40

Была бомбежка. «Долбили» частный сектор — Карпинку. У нас дома прятались дети. Громко пищала и плакала десятилетняя девочка — Зара. Мансур, сын тети Вали, всех успокаивал, сидя у нашей двери. Я молилась.

Все остальные заглядывали к нам в комнату с лестничной площадки.

Я под страшный грохот обстрела написала стихи:

Ты помнишь бои в нашем Грозном?

Как нас обстрелял вертолет?

Как плакали дети серьезно,

Труп кошки, найдя у ворот…

Моя мама — «Злючка-колючка», была на рынке! В такое время!

Правда, рядом (от нас одна остановка транспорта) — на «Березке». Купила: хлеб, картошку, лук. Запасается! Бегом, под бомбежкой, «прилетела» домой. Хамзат, брат соседки Марьям, принес мне лекарство от боли. Это анальгин. Мой самый большой осколок «сбесился». Он как бы «бродит» внутри и режет мягкие ткани… Нога сильно болит. Я лежу в кровати.

Брат девочки Зары бегал, пока взрослые люди боялись и прятались, в брошенные сады. Собрал виноград. Много! Мы все ели. Он младше своей сестры, но поступил как взрослый мужчина. Стучал в квартиры, где остались жить люди, угощал виноградом.

Раздал все.

Вечер.

Я, пока было затишье, рассказывала детям сказки. Зара и ее брат — это дети Золины, женщины из дома напротив нашего. Сейчас темно. Свеча погасла. Где-то ветерок. Потому каракули.

Я пишу в Темноте…

Полина

Я с утра ругалась с мамой. Убираю. Готовлю есть.

Сегодня рано утром мы с мамой и с тетей Валей вместе ходили за водой. Там промоина, из

которой можно брать питьевую воду. Это далеко, через дорогу и еще почти квартал.

За «зеленый» детский сад и за тот дом, где кричал раненый. Там я нашла котенка. Теперь, вместе с ним, кошек у нас — шесть! Назвала новенького — Рысь. Котенок рыжий, солнечный. Напуганный и дикий!

Вчера мельком, издали видела Аладдина. Он кивнул. Был не один. С мужчиной старше себя и с молодым парнем. По вечерам я рассказываю детям сказочные, волшебные истории Гауфа. Он умер таким молодым, а столько успел дать нашему миру!