Павел Дарманский - Побег из тьмы

По окончании практики я получил назначение в Смоленскую церковь (что на Васильевском острове) Ленинграда. Настоятелем там был протоиерей Павел Тарасов. Когда о моем назначении узнал Быстреевский, он со вздохом сказал:

— Жаль, что ты попадешь под начало Тарасова. Ведь Тарасов может сделать тебя пропойцей, таким как сам. Он ведь пьет, не зная меры. Не раз, бывало, мертвецки пьяного, его погружали в машину и везли из церкви домой, где сгружали, как бревно. Да и в семейном отношении он неустойчив.

— Теперь он не пьет уже, — вмешался в разговор священник Ермаков. — Теперь у него склероз сердечный.

— Ну, одним словом, будь осторожен, — напутствовал Быстреевский, и мы распростились.

Восемь лет богословской учебы остались позади. Впереди — деятельность священника в пределах старинного Смоленского кладбища и в приземистой одноименной церкви, пропахшей ладаном, свечной гарью и лампадным маслом.

Приехал я в Смоленскую церковь за час до вечерни. Завтра — день святого князя Владимира. Служба должна быть торжественная. Настоятеля еще не было. Я отправился в часовню блаженной Ксении, где бывал ежегодно в период весенних экзаменов. Часовня — своего рода филиал Смоленской церкви. В тот день служебную чреду в часовне нес игумен Феодосий. Он из бывших обновленцев. Свое отступление от православия искупил монашеством.

Из часовни мы пошли в храм, где Феодосий представил меня соборной братии смоленской церкви. Вскоре приехал настоятель Павел Тарасов. Он на ходу чмокнулся с каждым, придерживая левой рукой два креста на шее.

— А вы что? — обратился он ко мне тоном, в котором слышалось недовольство.

— Прибыл по назначению в ваше распоряжение, — ответил я заранее приготовленной фразой.

Так 27 июля 1955 года я влился в штат Смоленской церкви, который состоял из 9 священников, 3 диаконов и 3 псаломщиков. Так началась моя пастырская деятельность на приходе.

Чего только я не увидел, чего не услышал за трехлетнее служение священником! Мне довелось быть свидетелем постоянной грызни между служителями бога. Взаимоотношения их образно можно выразить так: друг друга они готовы утопить в ложке воды. Особенно, если дело касается доходов!

Я был свидетелем неоднократных скандалов в алтаре протоиереев Павла Тарасова и Владимира Молчанова, Владимира Демичева и Павла Маслова, видел, как издевался Тарасов над протоиереями Григорием Лысяком и Петром Жарковым, слышал, как они ругали друг друга нецензурными словами.

Позже я разгадал недовольство, с которым принял меня настоятель в первый день. Не имея высшего богословского образования, но будучи беспредельно честолюбивым, Тарасов не терпел тех, кто закончил духовную академию. Особенно это раскрылось, когда к нам был назначен Лысяк, престарелый священник, давно закончивший духовную академию. Лысяк стал бельмом на глазу Тарасова. Последний неутомимо искал случая, чтобы придраться к Лысяку, унизить его и оскорбить. Когда однажды в проповеди Лысяк обличал верующих старух, которые в парикмахерской делают завивки, Тарасов накинулся на Лысяка и стал винить, что тот выступает против косметики, гигиены. Помню, спор закончился тем, что Тарасов в конце концов квалифицировал проповедь Лысяка как контрреволюционную, а проповедника — как контрреволюционера.

— Да будет благословен сей день, в который я избавлен от Молчанова, — довольно заявил Тарасов, когда Молчанова, одного из его главных «врагов», назначили настоятелем Димитриевской церкви.

Любопытно, что Тарасов с Молчановым грызлись до припадков, но объединялись, когда хотели напакостить третьему лицу. Так, они совместно разыскивали в г. Боровичах улики против протоиерея Александра Медведского, который якобы в 20-х годах отрекся от сана, а теперь был настоятелем Никольского кафедрального собора. Совместно они вели интриги и против ненавистного им секретаря епархии протоиерея Сергея Румянцева.

Однажды за литургией, небрежно переливая из одной чаши в другую, протоиерей Павел Маслов пролил «кровь господню» на престол, облил себе руки, епитрахиль. Протодиакон Александр Краснов, служивший с Масловым, что-то сказал со злорадством. Взбесившийся Маслов затопал ногами, назвал протодиакона «мерзавцем» и изо всей силы ударил кулаком о «престол господен». И это после того, как они троекратно лобызались, взывая «Христос посреди нас, и есть и будет!»

Упомянутый протоиерей Маслов — бывший протодиакон. Он любил рассказывать в алтаре похабные анекдоты, вспоминал о кутежах и попойках, имевших место в его молодости. «Если бы собрать всех детей, рожденных от меня повсюду, вполне можно было бы укомплектовать детский садик», — цинично хвастался он. Маслов утверждал, что, идя на богослужение, он выпивал бутылку водки, ничем не закусывая, и очень любил повторять, что «ежели с хорошей закусью да безвозмездно, то батюшке всевышний разрешил пить до бесконечности».