Мария-Франсуаза Басле - Апостол Павел

Но можно посмотреть и с другой стороны: ведь Павел не был единственным, кто не мог заставить признать свой статус и привилегии. Доказать свою принадлежность к определенной социальной группе — одна из самых трудноразрешимых проблем, стоящих перед древним путешественником, так как у него не было ни документов, удостоверяющих личность, ни паспорта; получение гражданства регистрировалось в специальных конторах только начиная с правления Марка Аврелия, и местные порядки сильно искажали муниципальную структуру и методы правительственного анкетирования [42] Эта проблема была затронута (J. Gage. «Социальные классы Римской империи». Париж, 1964, 144–145; смотри также А.Н. Шервин-Уайт. «Римское общество и римский закон», 146/149. Пример честного гражданина, скомпрометированного в запутанной административной истории, появляется в «Tabula Clesiana» (Ktema, 6, 1981, 139–252). Новые граждане регистрировались в Риме (АЕ, 1971, № 534), и копии постановлений о принятии гражданства рассылались во многие города той области, где они родились. Свидетельства о рождении существовали в Риме и Египте, но не выдавались гражданам. В действительности положение путешественника не было нормальным в римском мире. О насущной важности свидетельств смотри Е. Deniaux. «Bourgeoisies municipale italiennes». Париж-Неаполь, 1983, 276. . Поэтому было так важно иметь ручательство местных родственников, которые могли подтвердить статус прибывшего и сопровождающих его лиц: гражданство Павла не вызывало споров в Иерусалиме, где он жил и где его семья была хорошо известна. Таким образом, версия «Деяний» остается абсолютно правдоподобной и последовательной.

При отсутствии поручителей признание римского гражданства зависело от мнения жителей улицы и стражей порядка. Нужно было обладать соответствующим внешним видом, манерой поведения, нравами… Павел, разумеется, был римским гражданином, но у него не было той походки, какую обычно ожидали от привилегированных особ, был темный цвет лица — почему его внешне могли принять за египтянина; он не носил тогу; был бородат, а известно, что в ту эпоху было принято брить лицо [43] Деян. 21, 38 (устами римлянина). По распространенному в Риме мнению, египтяне не считались ни белыми, ни черными (смотри, к примеру, латинскую версию второго века «Деяний Петра», 22: женщина… по виду эфиопянка, не египтянка, но совершенно черная) и против них было сильное предубеждение (J.P.V. D. Balsdon. «Romans and Aliens». London, 1979, 68–69. Из-за своей одежды — плотной накидки, называемой paenula (фелонь) (2 Тим., 4, 13). Павел был похож на философа-простолюдина, так как не носил ни хитон, ни гиматий греческого странствующего ритора (Lucien. «Александр — лжепророк», 11). В отношении тоги, которую должен был носить, в принципе, каждый гражданин, смотри А. Н. Шервин-Уайт. «Римский закон», 150. ; не чтил римских богов. Все это вызывало презрение. Но сам он чувствовал себя вполне римским гражданином: лучшее доказательство его статуса, хотя и косвенное, откроется нам в самом замысле первых путешествий и дальновидности. Павел хотел отправиться с миссией сначала в римские общины Востока, значит, он сознавал преимущества, предоставляемые той средой, так как уверовавшие в Христа иудеи были не слишком уважаемы как греческим населением, так и местными властями [44] Смотри главы 6 и 7. .

Этот римский гражданин родился в чистокровной и ортодоксальной еврейской семье.

Он был еврей от евреев и по линии отца и по линии матери, и упорно утверждал это, так как смешанные браки были не редкость в кругу диаспоры [45] Фил., 3:5; 2 Кор., И, 22; Рим. 15, 5. . Его отец принадлежал к роду Бениаминову и, разумеется, мать тоже, так как по закону было положено жениться по принадлежности к своему роду. Семья Павла должна была иметь корни по всему северу Галилеи, в Гискале [46] Jérom, in Philemonem, 7, 672. .

Его родители были верны традициям. Они дали своему сыну имя Саула — великого человека Бениаминова рода, основателя царства и победоносного воина, жившего в девятом веке [47] I. Sam. 9, 10. По поводу царствования: 1 Царств, 9. : его история сохранялась в памяти потомков. Выбор имени всегда имел большое значение в семитской среде. Он заключал в себе важную реальность укрепления последующих поколений: новорожденному присваивали имя умершего, прожившего исключительную жизнь, чтобы он стал равным ему и заместил его. Выбор этого царского имени был настолько исключительным, что почти никого не нарекали таким именем в диаспоре, без сомнения, потому, что правление Саула закончилось неблагополучно, и воспоминание о нем меркло перед подвигами Давида, его преемника. Кроме того, это имя плохо звучит на греческом, по крайней мере, в греческой форме Saoulos, которая именно и использовалась автором «Деяний» [48] Когда автор «Деяний» приводит слова непосредственно Павла или Христа на «иудейском наречии», имя дано в арамейской форме Saoul (Деян., 9, 4 и 26, 14). Это, без сомнения, показатель того, как сам Павел произносил свое настоящее имя, так же, как он всегда называл Симона-Петра его арамейским именем Кифа, когда говорил по-арамейски (смотри главу 2). В своей речи в Антиохии Писидийской, составленной автором книги «Деяний», Павел часто упоминает о царе Сауле, великом человеке его рода, приводя’его отчество в древнееврейской форме Kis (Деян., 13, 21), тогда как эллинизированный иудей, историк Иосиф Флавий, всегда употребляет его в форме Keis, Keisaios или Keisos (AJ, 6, 45, 62 [268]). . Это имя ассоциируется с беспечностью и поведением баловня, если не сказать больше.