Ольга Володарская: Граф Сен-Жермен

Нет, определенно, он не будет отвечать этому графу, который, тем более, не указал своего полного имени. Может, это вымышленное имя?

И Ханс Слоун спрятал письмо в свой обширный архив.

…Он не мог знать, что в 1973 году очень похожая на это описание книга с переплетом из свиной кожи была продана на аукционе за 34 000 фунтов, а значит, это вполне могла быть та самая книга…

1739 год. Во всех странах своего зарубежного вояжа путешественники из Альбиона считали своим долгом нанести визит соотечественникам, представлявшим родину в этой стране. Но сегодняшнее посещение британской дипмиссии тяготило его и заставляло сожалеть о предпринятом визите и потраченном на это времени. Поэт Томас Грэй явно скучал. Его взгляд рассеянно скользил по драпировкам, гобеленам, коврам. Он давно не следил за беседой и даже не делал вид, что предмет беседы его занимает. Зато эти двое, два Горацио, упивались обществом друг друга. Один вещал, другой слушал, как завороженный. Рассказ тянулся бесконечно, плавно переходя от одной темы к другой, делая зигзаги, иногда уклоняясь от основной нити, иногда возвращаясь к сказанному, которое вдруг давало повод углубиться в пропущенные подробности. О, рассказчик знал столько, а о скольких вещах красноречиво умалчивал, как это свойственно дипломатам…

Горацио Манн сызмала стремился пробиться в благородное сословие и подвизаться на более достойном поприще, нежели его отец. Презренная коммерция его не интересовала, хотя именно благодаря капиталам отца, успешного торговца из Челси, он и смог поступить в Итонский колледж, а затем и в Кембридж. Ну а уж оттуда открывалась прямая дорога к карьере, а затем и к титулу. И слабое здоровье не стало помехой. Наоборот, поездив по Европе для поправки здоровья, к тридцати годам он определился. Честолюбивый Горацио избрал дипломатическую стезю, которая в 1755 году и принесет ему желанный титул баронета. Как раз в феврале 1737 года британский министр в Великом герцогстве Тосканы Чарльз Фейн взял способного молодого человека секретарем в дипмиссию. Этот шаг оказался верным выбором и определил течение всей его дальнейшей жизни. Уже через год он — поверенный в делах Британии во Флоренции, а благодаря гостеприимству и щедрости его открытого для британских посетителей дома его имя известно по всему Апеннинскому полуострову. А его склонность к представителям своего, а не противоположного пола, которая почти испортила было его репутацию для пуританского Лондона, здесь, в Тоскане, никого не шокирует. Всем ведь известно, что последний Великий герцог и его старший брат тоже были любителями мальчиков, вот потому-то славный род Медичи и обречен на угасание без наследников мужского пола. Последняя из Медичи, палатина Анна-Мария Луиза, вдова Иоганна Вильгельма II, курфюрста Пфальцского, тоже осталась бездетной в браке с мужем-сифилитиком и вот уже двадцать лет тому назад вернулась из Дюссельдорфа назад, в родительское гнездо.

— Я, — рассказывал Горацио своему благодарному слушателю, — начал свою службу в Тоскане в поворотный год ее истории. Спустя несколько месяцев после поступления в дипмиссию, 9 июля 1737 года, Великий герцог Джованни Гастоне умер, и не очень-то ладившей с ним сестре перешло все баснословное богатство Медичи, в том числе сокровища искусства, которые династия собирала и копила без малого триста лет своего правления в Тоскане. Но не власть над Тосканой, право на престол которой так хотел передать дочери, своему среднему ребенку в обход младшего сына, Козимо III в написанном за шесть дней до своей кончины 25 октября 1723 года распоряжении. Судьбы Тосканы решали уже не ее Великие герцоги, это был вопрос европейского масштаба. Еще 4 апреля 1718 года Англия, Франция и Голландская республика (а затем и Австрия) выбрали Дона Карлоса, старшего ребенка Элизабет Фарнезе и Филиппа V Испанского, наследником тосканского престола. Когда Великим герцогом Тосканским стал Джованни Гастоне, он признал в качестве своего наследника Дона-Карлоса Испанского. И с 1731 года в подтверждение его намерений в Тоскане стояли испанские войска. Но ведь европейская большая политика так изменчива! Это бесконечные компромиссы, династические браки, интриги, войны, в результате которых одни территории вымениваются на другие, короли и курфюрсты отказываются от своих владений в надежде занять троны более могущественных держав, разрушаются прежние альянсы и создаются новые. А за наследство когда-то сильных, а ныне захиревших держав бьются другие монархии, то воюя и силой оружия вырывая друг у друга лакомые куски, то торгуясь за итоги войны. Вот и в ходе Войны за польское наследство 1733–1735 годов для Великого герцогства Тосканского все опять несколько раз поменялось, пока император Священной Римской империи Карл VI не заявил окончательно и бесповоротно, что Тоскана должна отойти к его дочери — Марии-Терезии. В октябре 1735 года Франция, Англия, Голландия и Австрия по предварительному мирному договору пришли к соглашению, что после смерти Джованни Гастоне Тоскана должна перейти к Марии-Терезии, но при этом ей надлежало стать супругой герцога Франциска (Франца Стефана) Лотарингского, а он должен был отказаться в пользу Франции от наследования Лотарингии (после смерти польского «короля без королевства» и будущего последнего герцога Лотарингского Станислава Лещинского) в обмен на наследование Тосканы. Свадьба состоялась 12 февраля 1736 года. И в январе 1737 года теперь уже называющийся Габсбургско-Лотарингским императорский дом направил в Тоскану армию численностью даже не 50 000, а все 60 000 человек, которых тосканцы ненавидели и с презрением звали «лотарингцами». Джованни Гастоне умер 9 июля 1737 года, и после заключенного в 1738 году между основными противниками по Войне за польское наследство Францией и Австрией окончательного мирного договора, к которому некоторое время спустя в 1739 году присоединились и прочие участвовавшие в войне страны — Сардиния, Испания и Неаполь, тосканцы получили в качестве своего Великого герцога мужа Марии-Терезии. Так началось владычество Австрии над Тосканой.