Евгений Чазов - Рок

То, что это было действительно так, подтвердилось позднее. 18 декабря 1985 года, после вручения Нобелевской премии мира, меня и профессора Б. Лауна принимал М. Горбачев. В Осло нас с Лауном буквально атаковали вопросами о положении А. Сахарова, все еще находившегося в ссылке. Там я не считал возможным объяснять общественности и прессе, что все наши обращения в отношении А. Сахарова не давали результата. Мы договорились с Б. Лауном, что одним из вопросов, которые мы поднимем при встрече с М. Горбачевым, будет наряду с ядерным разоружением и запрещением испытаний ядерного оружия вопрос о Сахарове.

Когда мы завели разговор о А. Сахарове, его выезде за рубеж, первой реакцией М. Горбачева, несмотря на наши дружеские отношения, было желание отмахнуться от нас, как от назойливых мух. Видимо, ему уже надоела эта тема. Он заметил, что есть заключение о том, что Сахаров является носителем государственной тайны. Б. Лаун стал убеждать М. Горбачева, что продолжение ссылки Сахарова подрывает авторитет Горбачева среди широкой массы интеллигенции и общественности США. Михаил Сергеевич заявил, что вопрос сложный, с ходу не может быть решен, но он обещает его рассмотреть. Как известно, на это рассмотрение ему потребовался почти год.

Может быть, я субъективен, но, встань Ю. Андропов во главе государства в конце 70-х годов, история нашей страны писалась бы по-иному. А.Н. Яковлев пытается убедить всех, что Андропов создал бы «казарменный социализм». Думаю, это заявление либо от незнания Андропова, его высказываний, либо дань моде, которая сегодня царит в обществе и служит сиюминутным интересам определенных кругов. К сожалению, в те годы у Ю. Андропова не было никаких шансов стать руководителем страны.

И дело даже не в том, что Брежнев (которому к тому же Ю. Андропов был предан до конца) считал себя, как и многие старики, активным, незаменимым руководителем, которого любит и уважает народ. Главное - верхушку партийной иерархии, определяющую жизнь страны, устраивало сложившееся статус-кво, сохраняющее положение каждого из них. Мне бывает стыдно и неловко, когда многие из этой верхушки, сохранив свои «кресла» или приобретя новые, сегодня клянут годы застоя. А где же вы были тогда? Почему молчали или произносили панегирики в честь Брежнева и социалистического строя? Помимо того что Брежнев всех устраивал, многие боялись прихода к власти Андропова, понимая, что при нем кончится их спокойная жизнь, кончится время карьеристов и демагогов, потребуются профессионализм, дисциплина, конкретные дела, многие потеряют теплые, насиженные места. Это в первую очередь касалось партийной верхушки. И Андропов искал в этой среде тех, на кого смог бы опираться. Таким был для него Горбачев.

Был еще один момент, который беспокоил Ю. Андропова и о котором многие не только не знали, но даже не догадывались: это разгоравшееся соперничество между ним и Черненко. Долгое время умный и хитрый Ю.В. Андропов, располагавший к тому же мощной информационно-аналитической системой, какой являлся КГБ, был не только самым близким советчиком, но и другом Брежнева. Для Л.И. Брежнева мнение преданного ему «Юры» было одним из самых главных критериев при принятии решений. Однако по мере того, как Л. Брежнев терял способность к руководству и принятию решений, в его ближайшем окружении начал выдвигаться на первый план К.У. Черненко.

В чем же причина быстрого роста скромного, не блиставшего талантами, не имевшего особого политического веса заведующего общим отделом ЦК КПСС? Брежнев при всем распаде мышления понимал, что в аппарате ЦК КПСС, его секретариате должен быть до конца преданный ему человек, который будет не только следить за всем, что происходит в ЦК, в среде партийных руководителей, и информировать его, но и создаст видимость его активного участия в деятельности партии и государства, скроет немощь и неспособность к самостоятельному принятию решений. Черненко прекрасно справлялся с этой задачей и в определенной степени стал вторым «я» Брежнева. По крайней мере после 1976 года я не раз был свидетелем того, как Л. Брежнев подписывал документы, присланные и завизированные К. Черненко, не вчитываясь и не вдумываясь в них.

Состоявшийся в конце февраля 1981 года XXVI съезд КПСС прошел строго по намеченному Политбюро плану, «без сучка без задоринки», в атмосфере «дружеской встречи» руководства и представителей партийных масс. Не было даже намека на острую дискуссию. А ведь в его работе принимали участие будущие борцы за «демократию» М. Горбачев, Э. Шеварднадзе, Б. Ельцин, будущие борцы за национальную независимость. Почему они мирились с начавшимся застоем, что их удерживало? Конечно, в первую очередь сильная власть, которую еще не «раскачали» решения М. Горбачева. Но не меньшее значение имело и то, что всех устраивала обстановка в стране и все боялись только одного — лишь бы что-то не нарушило плавного течения жизни. Таковы были политическая обстановка и расклад сил на вершине Олимпа, когда съезд окончательно утвердил положение М. Горбачева как члена Политбюро. «Белой вороной» выделялся он, молодой, среди престарелого состава руководства страны.