Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

Конечно, есть возможность всё упростить, что разумеется умаляет шансы на «выживание» и, безусловно, является моветоном для решившего сделать своей профессией чужую смерть.

Личная жизнь — отдельная тема, здесь важно не столько появление её и даже не продолжительность, а её сохранение и поддержание. От неё можно отбиваться, перебиваясь походами в музеи, театры, посещением «ночных бабочек», встречами с теми людьми, на которых никогда не выйдут, — скажем, друзьями детства или бывшими сослуживцами — но пустотелость души это не юполнит ни на йоту. Рано или поздно, кроме фактора понимания того, что твои действия, мягко говоря, не очень вяжутся со статусом обычного человека, появляются и другие, отнюдь не успокаивающие и не положительные. Это глупое наигранное мнение мужчины — «одинокого волка», презирающего всё, кроме борьбы и свободы, — скорее, амплуа психопата или недоразвитого самца с фобией общества, или же, в крайнем случае, несущего в себе обиду на весь мир, из-за его неприятия или непонимания самой сущности окружающего. Одиночки в глубине, у самого сердца, всегда лелеют место для той единственной — чем и несчастны. Их множество, и почти все оправдывают своё положение всем, чем могут, и только редкие говорят правду, не боясь показать всему миру свою несостоятельность в этом отношении.

Я всегда любил женщин, но пытался всегда придерживаться некоторых правил, скажем, не быть третьим, не знакомиться с замужними, не обещать лишнего, ну и так далее, что раскрывать полностью не имеет смысла.

Личное появляется само собой, будто нехотя, один взгляд в, казалось бы, бронированном сердце пробивает брешь, и именно там, где мечтается изредка о запретном. Может, этот взгляд, эти движения, тембр голоса и не обратят на себя внимание, но вызывающие улыбку девичьи косички, так не принятые сегодня, или какой-нибудь комбинезон, который, как отметишь про себя, необыкновенно выдержанно и выгодно подчёркивает именно то, что скрывает.

Уже через день-два случайно вспомнишь и подумаешь, что не коротенькая маечка и невысокая, больше похожая на пояс юбка понравились тебе на даме рядом, а именно та, в комбинезончике или приталенном коротком пиджачке и широких брюках, где завуалировано прочитывается всё, чем не обладают рядом находящиеся, но пытающиеся именно это и выделить. Об этом потом забываешь, и остаются косички и высокий, чистый и сильный голос, обладательница которых явно достойна лучшего, чем ты, мужчина.

Если случайно состоится неожиданная встреча — скорее всего, спокойствие и безмятежность надолго покинут твоё сердце. Она, может, и не разглядела тебя тогда, зато ты поражён, хотя пока ещё и не понял этого, для начала знакомясь с надеждой когда-нибудь провести с ней вечер, если она будет свободна. Душа же, вспыхнув, захлопывает створку, чтобы даже случайный порыв ветра не затушил разгорающегося чувства, оставленная щелка для доступа кислорода — общения, взглядов, осязаний и ощущений — потихоньку раздуют огонь, охватывающий все. И это первая ступень к личной жизни.

Я то сопротивлялся, то поддавался, то трепетал и сдавался совсем, потом, наконец понимая пагубность происходящего для нас обоих и смертельную опасность, обрывал, мучая обоих, и снова возвращался, скорее воруя принадлежащее себе, чем возвращал принадлежащее и желаемое ей.

Очень долго обманывая себя, я не хотел принимать нашу совместную жизнь как семейную, но зато чётко понимал, что никогда не смогу отказаться от этой женщины, ставшей для меня и роковой и спасительницей одновременно. Именно она не давала мне забыться и заставляла постоянно помнить, что я человек, а не «собиратель душ». Именно о ней я видел сон наяву, как пришедшее откровение: «пока она со мной — буду жить, но с одним условием: не совершать ничего ужасного». И я понял, что это не столько о теле, сколько о душе.

Вспоминая это и глядя на её стройную фигуру, мне мерещился ангел, но больше укоряющий, словно видящий меня насквозь, чем поддерживающий и этим спасающий.

Меня тянуло к ней непреодолимо, что было обоюдно, но зависимость пугала, порождая конфликты и недомолвки. И настал день, когда осознание необходимости настоящей личной жизни и полноценной семьи, пусть даже на несколько месяцев или лет, должны были быть приняты разумом, а через некоторое время уже семья обосновалась в первый раз, за более чем десять лет, в (.поём пристанище, а ещё чуть погодя, увеличилась на одного, пока маленького, но быстро ставшего главным человека.