Алексей Шерстобитов - Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера

Когда я увидел впервые бизнес-леди, стало сразу понятно, что рука моя на женщину не поднимется. Справедливости ради скажу, что на моей совести к тому времени была погибшая от взрыва девочка школьного возраста, но там не было ни мотивации, ни желания — просто случайность, хотя тем ужаснее!

Несколько недель я почти каждый день наблюдал за выходящим из небесного цвета «Ягуара» охранником, сопровождавшим стройную фигуру в деловом костюме, иногда пытаясь через оптический прицел рассмотреть черты лица и понять, что же, кроме невозможности устроить свой карго-бизнес в обход этой, в сущности, ещё молодой особы, двигало заказчиками ее смерти?

Хотя тихий переулок с минимальным движением транспорта в центре Москвы в любой день мог стать местом гибели этого человека из красивой машины, технически это было не сложно — расстояние не более ста метров, безлюдность, удобная спокойная позиция на широком диване минивена и 100 % гарантии попадания.

Потом, на следственных действиях, где произошла очная ставка с госпожой Сотниковой, она задала два вопроса: не надо ли чем-то помочь и многих ли я убил. В интонациях были сострадание и сожаление. Я ответил, что и смерть одного человека — это много, не в силах ответить прямо, а прощаясь, услышал: «Спасибо! Благодаря Вам, нас теперь двое», — она была в положении».

Я действительно тогда ощутил, но только теперь понял, что, во-первых, спас ее, не выполнив данного мне указания, а во-вторых, не одну, а две жизни.

Но тогда я ещё сидел в почти закупоренной машине, и маленький вентилятор в 35-градусную жару мало спасал от нехватки кислорода.

Сердце колотилось, как бешеное, полотенце мгновенно становилось мокрым, минеральная вода мало того, что заканчивалась быстрее, чем я мог о ней подумать, так ещё выходила почти целиком через поры, чтобы охладить организм, минуя мочевой пузырь.

Немного помогал аспирин, разжижая кровь и облегчая работу «мотору». Но стоять, даже не желая ничего делать, было необходимо — ведь тот, кто заказал, мог точно также, найдя адрес, проверить работаю я или просто «отбываю номер». Я бы так и поступил, и зачастую проверял своих «архаровцев», и ведь не всегда бесполезно, только н моём случае всё бы кончилось гораздо хуже.

Время шло, и вдруг Андрей остановил операцию — необходимость в ней отпала! Оставалось только перекреститься. Как и в 99 % случаев, эта смерть никому, в общем-то, не была нужна. Позже, уже после задержания, на той же очной ставке выяснилось, что причиной остановки мероприятия послужила встреча с одним из представителей «правительства» этих бизнесменов, мужчины и женщины, когда тот, кто должен был уступить, уступил.

Человек предполагает, а Господь располагает.

К тому времени «казни», в том числе и показательные, приобрели периодический, обязательный характер. «Профсоюз» избрал методом защиты и сохранения внутренней конфиденциальности и безопасности себя и своих членов (в основном — тех немногих, что стояли во главе пирамиды) сокращением своих участников вместе с информацией, которой они обладали, тем же и поддерживалась внутренняя дисциплина.

Не учтено было лишь одно — молодые люди взрослели, приобретая опыт, формируя мировоззрение, укрепляя и развивая интеллект. Потребности вырастали с обретением семьи и изменением жизненных ценностей. Всё это рождало недовольство, разговоры, желание уйти, кто-то уходил в пьянство или наркоманию, не справляясь с эмоциональными бурями, при чём поначалу на это не обращали внимания, и лишь потом, когда появилось знание о наркоманах как о потенциальных свидетелях, дающих показания, всё изменилось. Стоит отметить, что «исполнителей», вроде «Мясного», жалели и хранили до последнего, выжимая из них всё без остатка, и лишь потом здорового когда-то 120-килограммового человека, высохшего до 60 кг, потерявшего человеческий облик и профпригодность, выводили из состава группы с последующим прямым попаданием в лес, в безвестную могилу. Хотя это могло быть чем угодно — и бочкой в реке, и спортивной сумкой, хранящей расчленённое тело на дне пруда.

О такой возможности знал каждый, но каждый свято верил, что уж его-то сия стезя минует. Всё менялось в момент общих сборов и собраний в лесу, на дачах, и банях, когда человек понимал, что окружающие его, в общем-то, ничем не отличаются, но… Но кому-то надо. И ведь есть разница.

В такие моменты человек либо злится, бесконтрольно выплёскивая свой гнев, либо, вспоминая о Боге, судорожно ищет Его десницу, силясь вспомнить хотя бы какую-нибудь молитву, пытаясь раскрыть створки захлопнутого жестоковыйного сердца или растопить заледеневшую душу.