Альфред Рессел: По дорогам войны

* * *

Над весенними полями за Стречно звенели жаворонки. Помню, я наблюдал за быстрым полетом этих птиц навстречу солнцу. Вот высоко в небе жаворонок застыл на месте, спел свою песенку, вдруг умолк и как подстреленный ринулся к земле.

В поле лежал убитый молодой немец. Я поднял валявшееся рядом письмо. Жена писала ему, что ее мучат предчувствия, пусть побережется, как следует побережется, как он ей обещал.

Между тем наша пехота вошла в соприкосновение с противником на позициях под Жилиной, Из тактических соображений, чтобы не атаковать такой большой город, части перегруппировались с целью нанести удар с юга, однако немцы уже были не в состоянии оказать серьезного сопротивления. Рано утром подразделениям 3-й бригады удалось проникнуть в город. Для торжества времени не оставалось, так как перед нами лежал многоводный Ваг, а за ним хребет Яворники - последняя важнейшая преграда на пути к Праге.

Части 1-го чехословацкого корпуса вышли вечером 20 апреля на левый берег Вага на 15-километровом фронте. 4-я бригада продвигалась на левом фланге корпуса через Раец в район Поважска-Тепла. 1-я бригада двигалась в центре боевого порядка через Раецке-Теплице и Сулов в район Предмиер, а подразделения 3-й бригады, пройдя через Жилину, продолжали наступать прямо на запад, в большую излучину реки Ваг. Кое-где происходили стычки.

В ночь на 1 мая саперы приступили к строительству легкого 10-тонного моста. Между тем первые эшелоны пехоты форсировали реку при помощи импровизированных переправочных средств. После полудня легкий понтонный мост был готов, и по нему началась переправа тяжелых средств. При больших нагрузках понтоны скрывались в суровых холодных водах Вага, мост скрипел и скрежетал. Существовала опасность, что тросы лопнут и мост разойдется, но он выдержал. 2 мая наши саперы с левого берега, а советские - с правого приступили к возведению тяжелого 30-тонного моста у Битче. Старый мост здесь уничтожили немцы. С самого утра в этот день наши части по нескольким маршрутам начали подъем на Яворники. Солдаты сильно устали, подъем проходил медленно, всем требовался отдых. Погода испортилась, шел мелкий дождь, дороги стали отвратительными. Два дня продолжался подъем. В ночь на 4 мая мы перевалили через хребты и на участке Всетин, Вельке-Карловице вступили в долину реки Горни-Бечва.

В жаркий полдень мы достигли шлагбаума на бывшей границе протектората возле Горни-Лидечи под Всетином. Теперь можно было радоваться свободе, но тем не менее в первый момент у меня создалось впечатление, будто ничего не произошло. Люди хорошо понимали происходившее, но внутренне чувствовали себя еще не в своей тарелке. Самое худшее было позади. Откуда же эта подавленность? Такую картину мы увидели и на хуторах, и в первых деревнях на моравской земле. Жители еще никак не могли поверить тому, что пришли их освободители, что на самом деле пришел конец их мучениям. Видно, многое пришлось им пережить, если страх не сразу покинул их.

Майская природа была прекрасной, тихой, величавой. Закрыв глаза, я вдыхал воздух родины, ароматы моравской земли. На душе становилось легко и спокойно. У пограничного шлагбаума я понял, что сбылась моя мечта. Не раз мысленно возвращался я к прошлому, дорогому, но такому далекому, и образы родных, со временем побледневшие, казались забытыми и искаженными.

Но в Лидече все вдруг ожило, стало близким и дорогим. Любимая земля, на которую мы так неожиданно скоро вступили, словно бы вернула меня к молодости.

Под обстрелом - родной город

По плану намечалось достичь Всетина к исходу дня 2 мая, однако из-за сопротивления противника подразделения 4-й бригады вступили в город только 4 мая около 16.00. Освободители сразу же попали в плен к гостеприимным валахам. Столы на улицах ломились от угощения, звучали гармошки, лихо отплясывались словацкие танцы. Однако вскоре главные силы корпуса продолжили движение вперед в соответствии с приказом Командующего 18-й армии: вдоль липтальской долины на Фриштак, а частью сил через Гоштялкаву на Бистршицу под Гостином. Я ехал по северному маршруту по ратиборшской долине на Гоштялкову.

Перед отъездом из Всетина я приказал командиру 5-го тяжелого артиллерийского полка полковнику Бочеку открыть беспокоящий огонь по городу Валашске-Мезиржичи. Это было вызвано военной необходимостью. Город находился на важном перекрестке шоссейных и железных дорог, по которым с утра 5 мая отступали арьергарды гитлеровцев за Границе и Пршеров.