Мария Романова - Подростки бессмертны

Я мчалась на остановку, ехать надо было с пересадками (пересадка, как раз, была около моей школы), моля неведомые силы, чтобы все закончилось хорошо. Ведь подростки бессмертны, ведь всегда все бывает только хорошо, правда?

В написанное дальше, вы, конечно же, не поверите. «Ну не бывает таких совпадений! Ты нас обманываешь!» — возмутитесь вы. А я скажу вам с «высоты прожитых лет» — бывает. И не такое бывает. Знаете, все в жизни неслучайно, в ней есть свои закономерности, кто-то очень большой и мудрый все видит и устраивает так, чтобы все было правильно. И добро всегда побеждает, как даже самый маленький лучик света всегда побеждает тьму. На этом построен Мир.

Пока я брела, покинув холодный вагончик трамвая, на троллейбусную остановку неподалеку от моей школы (без пересадок до Ромашки добраться было невозможно), меня кто-то похлопал по плечу. Я и так была напряжена, а от неожиданного прикосновения едва не подпрыгнула. Обернувшись, я увидела школьную атаманшу Катю с ее неразлучной подругой Леной. Они просто слонялись без дела в своем районе, решая, как бы провести вечер. Девочки нарядились в черные мини-юбки, кожаные пиджаки (и это в такой-то дубак, осенними вечерами у нас довольно холодно), ботиночки на каблуках со шнуровкой, были ярко накрашены. Словом, сливки районного общества, королевы школы.

— Опа, какие люди, — поздоровалась Катя, — ты че тут делаешь, куда собралась?

Мне неохота было рассказывать всю историю, было слишком страшно и как-то стыдно признаться, что нас кто-то обижает, и я вкратце обрисовала ситуацию, не вдаваясь в подробности.

— Ну че, поедем? — Катя обратилась к своей подруге.

— Ну давай, че нет-то, — с готовностью согласилась та, — все равно делать нефиг.

Не сказать, что я сильно удивилась предложению помочь. Уверенные в себе барышни, казалось, вообще ничего не боятся в этой жизни — не то, что я, трусиха и коротышка. А тут еще выпала возможность «поразвлечься» на стрелке. Меня одолевали совсем другие сомнения: а вдруг с ними из-за меня что-то случится? А вдруг мне придется тоже базарить, а я как всегда начну мямлить, буду выглядеть глупо, ляпну что-нибудь не то, и мы окажемся неправы (я прекрасно знала, как гопники умели «подтягивать за базар», то есть, выражаясь интеллигентно, придираться к словам)? А вдруг Ромашка мне не все рассказала, и вообще сама во всем виновата, и теперь мы окажемся в глупом положении, из-за чего девчонки и сами мне наваляют, а потом еще и опозорят перед всей школой? Ведь свою «впрягу» я до сих пор побаивалась, несмотря на доброе ко мне отношение.

С такими мыслями я ехала в троллейбусе, сопровождаемая школьными авторитетами, попутно рассказывая известные мне подробности ситуации.

Поникшая Ромашка встретила нас на остановке и сильно удивилась, увидев мое сопровождение. Пока мы шли в темноте трущоб к Ромашкиному двору, где и была назначена «стрелка», она рассказывала свою историю. Девочки внимательно слушали, анализируя ситуацию, прикидывая свои дальнейшие действия.

— Вы вот что, идите вперед, мы сначала посмотрим издалека, если че — тоже подтянемся, нежданчиком, — диктовала план действия Катя. Мы с Ромашкой покорно кивали.

Как у меня дрожали коленки! Я шла к толпе бритоголовых, словно смертник на эшафот. У подъезда стояло человек восемь, среди них — двое девочек. Это были такие же «малолетки», как и мы с Ромашкой, поэтому незримое присутствие «взрослых» Кати с Леной хоть как-то утешало.

— Ха, это че, типа твоя впряга? Заебись, еще одна неформала, — издевались гопники, — ну че, говори, хули весь лифт своей ебланкой Земфирой изрисовала? И че так вырядилась вообще?

— Пацаны, — начала я, стараясь побороть дрожь в голосе, — ну че вы к девочке пристали, не стыдно, толпой такой, сами же тоже в подъездах рисуете, че она вам сделала-то? А своей одеждой она ж никого не трогает.

Тем временем нас уже обступили со всех сторон: мы стояли в круге. Гопники пересмеивались, их «тёлки» пялились своими наглыми быковатыми глазами.

— Ах, блядь, не трогает? Хули она весь район позорит! Ходит, как уёбище, нахуй надо, щас переодевать будем, — с этими словами их «заводила» потянулся к моим ушам, — а это у тебя че за хуйня? (тогда в ушах у меня было лишь три сережки, считай — вообще почти нету), — все висит, все болтается, хуй знает как называется, — продолжил он, несильно дергая меня за ухо.

И тогда появились они — наши спасительницы. Я уже и не надеялась на это, решив, что они передумали.