Владимир Кальницкий - Русифицированный King Crimson

Прощайте, колокола настоятеля храма,
Его беседка и его черное цитварное семя [24] Черное цитварное семя. Высушенные соцветия полыни цитварной. ,
Одинокая учтивость его речи,
В которой обещан Рай.
Ибо теперь стеклянные слезы принца Руперта
Заставили кровоточить шафрановые безмятежные веки
И очистили священную табличку от воска,
Которым кормятся Ящерицы.

Пробуди пустое решение своего рассудка,
Облачись в одежду, защищающую от стужи,
Сожги мост и сожги лодку,
Проткни глотку Ящерице.

Пади, Полоний, или преклони колени.
Жнецы начинают жатву на рассвете.
Все твои тусклые дьявольские ложки
Заржавеют под нашим зерном.

Теперь медведи бродят по саду принца Руперта,
По его сырым тенистым лужайкам.
Кости Ящерицы стали глиной…
И рождается Лебедь.

Пробуди пустое решение своего рассудка,
Облачись в одежду, защищающую от бури,
Сожги мост и сожги лодку,
Проткни глотку Ящерице.

Вскоре исчез замшелый сорный двор Пайпаудера [25] Пайпаудер . Место на ярмарке для коробейников и лоточников. От «pie poudreux» (франц.) — пыльная нога, бродяга. ,
На котором разодетые Ящерицы продавали
Своему неповоротливому стаду
Видения о концах радуг и золоте.
Теперь павлин принца Руперта принес рассказы
О стенах и тысячах труб,
О пророках, закованных в цепи за сожжение масок,
И о неразвернутых свитках грез…

Farewell the temple master’s bells
His kiosk and his black worm seed
Courtship solely of his word
With Eden guaranteed.
For now Prince Rupert’s tears of glass
Make saffron sabbath eyelids bleed
Scar the sacred tablet of wax
On which the Lizards feed.

Wake your reason’s hollow vote
Wear your blizzard season coat
Burn a bridge and burn a boat
Stake a Lizard by the throat.

Go Polonius or kneel
The reapers name their harvest dawn
All your tarnished devil’s spoons
Will rust beneath our com.

Now bears Prince Rupert’s garden roam
Across his rain tree shaded lawn
Lizard bones become the clay —
And there a Swan is bom.

Wake your reason’s hollow vote
Wear your blizzard season coat
Bum a bridge and bum a boat
Stake a Lizard by the throat.

Gone soon Piepowder’s moss-weed court
Round which upholstered Lizards sold
Visions to their leaden flock
Of rainbows’ ends and gold.
Now tales Prince Rupert’s peacock brings
Of walls and trumpets thousand fold
Prophets chained for burning masks
And reels of dream unrolled…

Ночь развернула свой дырявый плащ
Над речным лугом.
Древний лунный свет крадется по разоренным пашням,
Прячет в тень колеса без спиц.
Часовые опираются на терновые копья,
Согревают дыханием руки, глядят на восток.

Обожженных сном и напряженных от страха,
Их укутал туманный полог рассвета.
За три холма от них зашевелились огромные армии,
Изрыгают звуки рожков и проклятия на рассвете дня.
Строя ряды коней и стали,
Ровными шеренгами они движутся вперед.

Night enfolds her cloak of holes
Around the river meadow.
Old moon-light stalks by broken ploughs
Hides spokeless wheels in shadow.
Sentries lean on thom wood spears
Blow on their hands, stare eastwards.

Burnt with dream and taut with fear
Dawn’s misty shawl upon them.
Three hills apart great armies stir
Spit oat and curse as day breaks.
Forming lines of horse and steel
By even yards march forward.

Дома в инее побелки стоят на страже бледной береговой линии,
Перемежаемые кактусами и соснами.
Здесь брожу я, где растет душистый шалфей и странные травы,
По обожженной солнцем растрескавшейся каменистой дороге.

Пыльные колеса ржавеют на солнце.
Табачного цвета стены, по которым бегают испанские ящерицы.
Здесь я сижу в тени от кроны драконовой смоковницы,
Окруженный термитами, и размышляю о человеке.

Я размотаю свои старые струны, пока сияет солнце,
Не стану никуда взбираться, когда светит солнце.
Женщина с Форментеры, спой мне свою песню.
Женщина с Форментеры — солнечная возлюбленная.

Свет ламп отражается на старых гитарах, на которых бренчат
путники.
Умащенные благовониями дети пляшут под звуки индийского
барабана.
Здесь Одиссей [27] Одиссей . Главный герой поэмы Гомера «Одиссея». пал от чар мрачной Цирцеи [28] Цирцея . Злая волшебница из поэмы «Одиссея». .
Не выветрились еще аромат ее духов и ее заклятие.