Любовь Рябикина - Майор и Ева

- Да вы не обижайтесь! Клим скоро успокоится. А от окна он вас убрал правильно. В том районе, куда летим, часто обстреливают с земли. Ребята иллюминаторы открывают и в ответ стреляют. Не обижайтесь. Он вообще-то мужик справедливый...

Мне стало немного легче. Хоть кто-то поддержал в трудный час! Парень отошел, чтобы оттащить в сторону заброшенный на платформу тюк. Начиналась погрузка. Я отставила свой рюкзак, положила на него каску и шагнула к люку. Ухватила один из ящиков за углы и таском потащила в хвост вертушки. Чья-то рука мелькнула перед носом. Остановилась и подняла голову: дорогу преграждал майор:

- Сидите спокойно. Мужики погрузят и сами. Вы все же женщина...

Я огрызнулась, сразу вспомнив обиду:

- Не слабее вас!

Он неопределенно покачал головой и отошел, предоставив мне свободу действий. К концу погрузки тенниска и куртка под бронежилетом взмокли, от косметики на лице не осталось и следа, тщательно промытые утром волосы под фуражкой превратились в сосульки. Сердце в груди тарахтело, а не стучало, но я не сдавалась и с утроенной энергией схватилась за последний тюк.

Когда погрузка закончилась, уселась на сиденье и решилась взглянуть на себя в маленькое зеркальце. Осторожно вытянула его из кармана брюк. Украдкой, чтоб никто из ребят не видел, взглянула на свое отражение. Это был шок! Ярко-бардовая потная физиономия с прилипшими ко лбу волосами и какими-то серыми грязными пятнами на щеках и подбородке, совсем не напоминала то милое личико, которое смотрело на меня из зеркала утром. Верхняя губа от удара каски распухла и на ней ясно прослеживался синеватый тонкий след.

Я молча засунула зеркало в карман, решив смотреться в него пореже и откинулась спиной на стенку вертолета. Из-под полуопущенных век поглядывала на запрыгивающих на платформу ребят. По их взглядам поняла, что отношение ко мне несколько изменилось. Рядом сел тот же веснушчатый парень. Обстоятельно устроил рюкзак в ногах, чтоб не падал и не качался, затем повернулся и представился:

- Меня Иваном зовут. Иван Богота. Вы под моим присмотром будете, майор распорядился. Если что потребуется, скажете. Зачем вы в бронике ящики грузили? На время погрузки, если опасности нет, снять можно.

Я мысленно выругала себя за глупость и улыбнулась парню, как ни в чем не бывало:

- Я - Ева. Боялась, что ваш Клим снова ругаться начнет.

- Да не!.. Он нормальный, просто с вами в отряде хлопот на него взвалилось больше. Сами поймите. Женщины-журналисты в рейд с нами еще ни разу не ходили. Да еще и на такой длительный срок...

Я покосилась на присевшего на ящик у открытого люка майора и решила, что впредь дуться на него не буду. Люк захлопнулся. Вертолет слегка вздрогнул. Через головы застывших у иллюминаторов ребят было видно, как начали вращение огромные лопасти - все быстрее и быстрее. Гудение стало нестерпимым. Вертолет немного пробежал по бетонке, развернулся и взлетел. Чуть наклонясь носом вперед, он понес нас в сторону Терского хребта. Перемахнул через него и двинулся дальше.

Летели мы минут двадцать пять. Оба вертолета зависли у границы леса, который поднимался почти до вершины горы. Разведчики начали выпрыгивать из зависшей в метре над землей вертушки. Несколько человек бросились к ельнику для разведки, остальные выстроились в цепочку и принялись быстро и слаженно разгружать вертушки. Я тоже приняла участие: подтаскивала к открытому люку ящики и тюки. Когда внутри ничего не осталось, стоявший у люка парень протянул ко мне руки:

- Идите сюда, я вас сниму.

Я шагнула к нему и упала прямо на протянутые ладони. Он поставил меня на землю, схватил за руку и потащил за собой. В бронежилете и с каской в руке бежать было тяжело. Едва успели отбежать метров на двадцать, как вертолеты взмыли и понеслись назад, в Грозный.

Пока разведчики разворачивали лагерь, я вызвалась сготовить обед. В свое время, учась в институте, мне часто приходилось бывать в дальних походах и стряпня на костре была знакома не по наслышке. Климук хмыкнул в ответ на мою просьбу и разрешил. В помощники оставил Ивана Боготу.

Пока я распаковывала продукты, парень натаскал сухих сучьев и вырыл продолговатую траншею. Разжег в ней костер и повесил над ним на рогульках довольно большие, примерно ведра на полтора, котлы. Сразу три. Я по очереди помешивала в них кипящий суп и гречневую кашу с тушенкой. На минутку распрямила затекшую спину, подставив лицо легкому ветерку и заметила что-то блестящее на елке. Это "что-то" слегка покачивалось от ветра. Присмотрелась, но ничего не поняла. Спросила Ивана, как раз подошедшего, чтобы подкинуть дров: