Дмитрий Рябышев - Первый год войны

Попрощавшись с начальником штаба армии, я выехал в Дрогобыч. Тревожные мысли по-прежнему не давали покоя. Прибыв, хотел по телефону переговорить с командармом о своих опасениях. Но генерала Ф. Я. Костенко снова не оказалось на месте.

В Дрогобыче, в Доме Красной Армии, в тот вечер состоялся большой концерт для военнослужащих гарнизона и их семей. В переполненном зале тепло принимался каждый номер программы. Люди были в хорошем настроении. Во время перерыва ко мне подходили командиры и члены их семей. Мы обсуждали вопрос, как провести свой завтрашний выходной день. Концерт и разговоры с сослуживцами в какой-то мере развеяли мои мрачные мысли, отвлекли от тревог и забот. Но ненадолго. Вернувшись домой, я решил с рассветом снова поехать в штаб армии, переговорить с командармом. И быстро уснул.

Первые часы войны

Ровно в четыре часа утра по московскому времени меня разбудил запыхавшийся от бега молоденький красноармеец посыльный.

- Товарищ генерал, - торопливо обратился он, - в штабе вас срочно вызывают к телефону!

Квартира от штаба поблизости. Собрался быстро и через несколько минут поднял трубку телефона. Начальник оперативного отдела 26-й армии от имени командующего сообщил, что немецко-фашистские войска во, многих местах нарушили нашу государственную границу, ведут бои с пограничниками, бомбят наши приграничные города и аэродромы.

- Но прошу без паники, - звучал его взволнованный голос. Затем тоном приказа добавил: - Думаем, что это провокации. Не поддаваться на них! Огня по немецким самолетам не открывать! Ждите дальнейших указаний!

Я решил немедленно привести соединения в боевую готовность, вывести их из военных городков по тревоге. На этот случай еще ранее условился с командирами дивизий оповестить их особыми словами, значение которых понимали только мы.

- Дежурный, вызвать командиров дивизий к аппарату!

Прошло не больше трех минут, и дежурный по штабу доложил:

- Командиры дивизий генерал-майор Мишанин, полковники Васильев и Герасимов на связи!

Я взял трубку и, стараясь быть спокойным, произнес:

- У аппарата Рябышев.

- У аппарата Мишанин, - прозвучал приятный, мягкий голос командира 12-й танковой дивизии. - Слушаю вас.

- Здравствуйте. В небе сверкает молния.

- Все ясно, Дмитрий Иванович, - поспешно ответил Т. А. Мишанин.

Пожелав успеха, закончил с ним разговор. В трубке зазвучал, густой бас командира 7-й моторизованной дивизии:

- У аппарата полковник Герасимов.

- Здравствуй, дорогой! Как у тебя, лес шумит?

- Лес шумит, но лесник свое дело знает, Дмитрий Иванович, - пробасил в ответ А. Г. Герасимов.

- До встречи.

На проводе был командир 34-й танковой дивизии полковник И. В. Васильев. Поприветствовав его, я сказал:

- Гора! Желаю успеха!

"Молния", "лес", "гора" - это условные слова, услышав которые от меня командиры соединений немедленно поднимали по тревоге части и вскрывали хранившиеся в сейфах опечатанные пакеты с секретным предписанием о выходе в район сосредоточения.

Мысленно представил себе, что сейчас делается в расположении полков, открыл сейф и вскрыл предназначенный мне пакет.

Нужно было еще вызвать командиров частей обеспечения и отдать им соответствующие распоряжения. Но это уже проще - они находились в Дрогобыче, под боком.

Время шло, а указаний из штаба армии не поступало. Я не отходил от телефона.

Вскоре с неба донесся все усиливающийся гул моторов, над городом появились вражеские бомбардировщики. Стрелки часов показывали 4.30 утра. А еще немного спустя в распахнутое окно ворвался сверлящий, все нарастающий вой падающих бомб. От мощных взрывов полопались в рамах стекла, дрогнул под ногами пол...

Кто-то из командиров доложил, что самолеты с черными крестами на крыльях бомбят нефтеперегонный завод, железнодорожную станцию и расстреливают перепуганное мирное население.

- Вызвать к аппарату начальника артиллерии корпуса!

- Полковник Чистяков у телефона, - доложил дежурный.

- Приказываю: по фашистским стервятникам открыть огонь зенитной артиллерии!

- Есть, товарищ генерал! - возбужденно воскликнул И. М. Чистяков. А минут через пять загрохотали наши зенитки.

"Вот так-то будет надежней", - мелькнула мысль.

"В конце концов какого еще приказа ждать? - рассуждал я, направляясь в свой кабинет. - Ясно, что надо бить подлого врага, вторгшегося на нашу землю и в наше воздушное пространство".

Вошел начальник связи корпуса полковник С. Н. Кокорин и взволнованно доложил: