Вячеслав Бондаренко: 100 великих русских эмигрантов

Невольно помогли Видову его давние знакомства в югославском киномире. Когда в 1983-м его пригласили сниматься в Югославию в фильме «Оркестр», он не раздумывая согласился, работал там сразу в нескольких картинах. А когда ему приказали в течение трех дней вернуться в СССР, счел это дурным знаком и… решил рискнуть. Тем более что и старый приятель, австрийский актер Мариан Шринк, вызвался помочь осуществить бегство из соцлагеря. Обставили все по-детективному: Мариан ждал Видова в Любляне, откуда повез актера к австрийской границе на своем «вольво». Предприятие было рискованным — ведь никто разрешения на выезд из Югославии Видову не давал. Но все прошло благополучно: югославские пограничники были увлечены телетрансляцией футбольного матча и пропустили машину с австрийскими номерами без досмотра. А наутро Видов с ужасом прочел в венской газете, что ночью на том же участке границы был застрелен человек, пытавшийся перебежать в Австрию…

Из Австрии Олег переехал в Италию. Там он встретил журналистку из «Лос-Анджелес таймс» Джоан Берстен, которая стала его женой. С ее помощью актер перебрался в США, где поначалу устроился работать на стройку — пригодились освоенные в юности профессии. Платили ему 3,5 доллара за час. Потом удалось перейти на фабрику, где оплата повысилась до 5 долларов за час.

Помог изменить положение Видову давний знакомый Савелий Крамаров, с которым Олег вместе снимался в «Джентльменах удачи», — он пригласил приятеля на озвучивание в Голливуд. Сначала Видов встретил предложение настороженно — он ведь даже не претендовал на то, чтобы работать в американском кинобизнесе. А в результате все получилось. Первой работой для Видова в Голливуде стала роль советского милиционера в «Красной жаре» (1988) с Арнольдом Шварценеггером. Затем он снялся в «Дикой орхидее» с Микки Рурком. Сумел обратить на себя внимание Видов и как режиссер — поставленная им короткометражка «Легенда изумрудной принцессы» завоевала приз Нью-Йоркского кинофестиваля.

С тех пор Олег Видов занимает достаточно почетное место в американском кинематографе. Он регулярно снимается, пишет сценарии для фильмов, основал организацию «Настоящие русские» — в нее входят русские актеры-эмигранты, которые выступают против однобокого и лживого изображения русских в американском кино. В 1992 г. он основал компанию «Филмз бай Джоув» и занялся зарубежным прокатом классических советских мультфильмов, переозвученных западными звездами. Сейчас Олег Видов живет в Лос-Анджелесе и на Родине появляется нечасто.

Михаил Николаевич Барышников родился 27 января 1948 г. в Риге в семье офицера Советской армии. Детство будущего знаменитого танцовщика сложно назвать беззаботным: друзей в школе у него не было, дома преобладала тягостная атмосфера, с отцом взаимопонимания не было. Единственным близким человеком для Барышникова была мать, но она в 1960 г. покончила жизнь самоубийством. Спасением и отрадой для Миши стал балет. «Классический танец был у меня в крови, — признавался он позже. — Все остальное просто на него легло».

Окончив Рижскую среднюю школу № 22, Михаил начал заниматься танцами в Рижском хореографическом училище у педагога Юриса Капралиса. Даже явные недоброжелатели не могли не признать, что Барышников был звездой училища. Работал он с фанатичным упорством, поражая однокашников своим трудолюбием. В 1964-м, во время гастролей Латвийского театра оперы и балета в Ленинграде, один из артистов отвел юношу в Ленинградское хореографическое училище, где преподавал знаменитый педагог и балетмейстер А. И. Пушкин. После короткого экзамена он предложил Михаилу перевестись из Риги в Ленинград.

Шаг оказался абсолютно верным. Будучи студентом, Барышников завоевал первую премию на Международном конкурсе артистов балета в Варне. А год спустя, в 1967 г., Михаил с блеском исполнил на выпускном экзамене па-де-де из «Дон Кихота» и сразу же получил место солиста в Ленинградском театре оперы и балета имени Кирова.

Высшими достижениями советского периода творчества Барышникова, по мнению знатоков, стали партии Гамлета в одноименном балете Н. Червинского и Адам в «Сотворении мира» А. Петрова. Но великому танцовщику скоро стало тесно в жестких рамках, предложенных главным балетмейстером Кировского театра Константином Сергеевым, — он видел стилистику спектаклей «Мариинки» строго классической, Михаил же жаждал осваивать новые горизонты, творчески расти.