Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

В самолете меня посадили около пуэрториканки Мари, которая обычно покорно стояла возле своего возлюбленного Рамона. Они хранили серьезные, строгие выражения лиц. Я задавалась вопросом, что же, собственно, происходит, — я-то ожидала дружественного воссоединения. Мои вопросы к ней «как дела?» и прочее настолько вывели ее из себя, что она без слов пересела до конца рейса в хвост самолета. Я и не подозревала, что эта похожая на мышь женщина скоро обретет власть как главный управляющий группы, президент их новой компании «Клеаргрин».

Мы остановились в уютной гостинице. К вечеру я поняла, что Флоринда полностью ввела меня в заблуждение. Каждый вечер у нас были парадные обеды, а у меня не было надлежащего гардероба.

Для покупки одежды не было времени.

Ведьмы обращались со мной настолько жестко, что, когда я сталкивалась с ними в лифте, они молчали и смотрели сквозь меня, кроме Муни, которая свободно выражала пренебрежение: «А! Это ты!» Никто не хотел пойти мне навстречу и одолжить одежду. Каждый вечер Тиффани появлялась в новом роскошном одеянии, повергая всю группу в экстаз. Только Гвидо однажды дружески обратился ко мне и тепло улыбнулся.

Семинар предлагал значительно упрощенную версию доклада, который я должна была вскоре услышать полностью в Туле. В конце Муни прочитала стихи по-испански и по-английски, сказав, что они представляют собой суть философии дона Хуана. Некоторые ученики хранили их, приклеив к холодильнику. Их содержание показалось мне крайне депрессивным, полным чувства вины в духе католицизма, одой самопожертвованию. Казалось, только я одна и не оценила их:

Дай мне, о Боже, все то, что имеешь,

Дай то, что никто не просил у тебя.

В субботу утром мы рано встали ради однодневной поездки в мистическую Тулу и окрестности.

Напряженность во время поездки была на грани взрыва. Нашим водителем была жесткая, лишенная чувства юмора мексиканка. Тиффани сидела на переднем месте, а я сидела на заднем сиденье с аргентинкой лет шестидесяти, профессором философии из Буэнос-Айреса.

За час мы узнали о планах Тиффани стать непревзойденным поэтом. Она держала книгу Кастанеды « Сказки о силе », потчуя нас цитатами из нее. Периодически она проверяла свою кожу и подновляла блеск на губах. Что ж, спрашивается, увидели в ней маги?

Нашей первой остановкой был маленький местный музей в предместьях Тулы, в котором находились скульптуры и некоторые незначительные экспонаты. В туалетной комнате я столкнулась с Флориндой. Впервые за всю нашу поездку она разговаривала со мной и была откровенно сердита, раздражена тем, что наши дорожки пересеклись. Флоринда впилась в меня взглядом, сделала замечание о грязных мексиканских туалетах и взяла у меня туалетную бумагу. Очевидно, свою она не захватила. Гримаса отвращения изуродовала ее кукольное личико, и она убежала от меня без оглядки. Стараясь держаться от меня как можно дальше, насколько это возможно в тесной, зловонной комнате, Флоринда что-то бормотала о желании выпить колы.

Только несколько человек тогда общались со мной, среди них выделялся Тони Карам. Остальные, по сигналу ведьм, резко прекращали разговор и отходили, как только я приближалась.

Мы вошли в маленький музей. Некоторые из нас делали записи.

Карлос прежде говорил нам (неправду, как я позже узнала), что Муни была доктором медицины. Она проинструктировала нас «Не воспринимайте все линейным умом» — и стала объяснять различные аспекты магической философии. В книгах ничего не было сказано о точке зрения магов на реинкарнацию. Муни объяснила: «Маги воспринимают себя как существ циклических.

„Цикличность“ не является реинкарнацией. Люди нанизаны на энергетические связи — похоже на бусы. Я — бусинка в одном ожерелье с тем мистическим существом, которое мы называем „Смерть-советчица“».

Карлос ответил более вразумительно, когда я спросила, как он представляет себе прошлые жизни. По его словам, то, что мы считаем памятью о прошлых жизнях, — это фактически память о четырнадцатом ребенке нашей внучатой бабушки второго кузена, матери жены нашего дяди или любой подобной вариации, которую мы можем вообразить. Он объяснил, что мы связаны со всеми остальными воспоминаниями, и смешиваем понятия «память поколений» и реинкарнация.

Мы вернулись в автомобили и фургоны для короткой поездки в сам город Тула. Здесь я совершила огромную оплошность. Я провела так мало времени в компании этих людей и только по телефону слышала о том, что у них не существует никакой иерархии, что верила в это. Не думая ни секунды, я уселась в ближайший из двух фургонов. Гвидо посмотрел на меня с болезненным выражением лица, а Флоринда рявкнула: «Тебе нельзя здесь сидеть!» Я и понятия не имела, что была иерархия внутри машин, вскоре я узнала, что иерархия была во всем.