Александр Медведев - По долинам и по взгорьям

Когда уже совсем рассвело, из лесу по тропке к рыбакам вышли четверо. Один из них, староста откатчиков-грузовозов Борис Комаров, хорошо знаком нам. Второго плечистого человека с суровыми голубыми глазами, я словно где-то видел.

— Кто это? — толкаю под бок Сеньку.

— В больничной кассе работает, Малышев по фамилии… [1] В 1912 году в результате длительной борьбы рабочим удалось добиться от царского правительства издания закона о страховании. В соответствии с этим законом на крупных предприятиях создавались больничные кассы (страховые общества) для оказания рабочим помощи в случае увечья или болезни. Средства больничных касс составлялись в основном за счет взносов самих рабочих. Предприятия отчисляли лишь небольшие суммы. Поэтому социальное обеспечение трудящихся улучшилось мало. Однако у большевиков появилась возможность использовать новые легальные организации для массовой разъяснительной работы. На Верх-Исетском заводе выборы правления больничной кассы состоялись в мае 1913 г. В 1914 году секретарем правления стал участник вооруженного восстания 1905 г. в Перми, член партии большевиков Иван Михайлович Малышев. — Авт.

И. М. Малышев(снимок 1915 г.).

Третьим шел вразвалку крепкий мужчина в сером пиджаке и косоворотке. За ним какой-то тонконогий франт. На плечах его была чудная пелеринка, на голове потешная камышовая шляпа, а с горбатого красного носа так и норовили соскочить два стеклышка на цепочке.

— Ишь ты! — заинтересованно произнес Герман, разглядывая странного незнакомца.

Рогозинниковы перестали петь и тоже смотрели на пришедших.

— Принесла тя нелегкая на Гамаюн. И тут от господ спокою нету, — пробурчал кто-то, очевидно имея в виду франта.

Рыбаков на берегу Гамаюна было много. Пришедшие остановились около самой большой группы. Тот, который, по словам Сеньки, работал в больничной кассе, обратился к сидящим:

— Здорово, земляки! Мир на стану.

— К нам на стан милости просим, — приветливо улыбнувшись ему, как старому знакомому, пригласил Александр Рогозинников. Кто-то пронзительно свистнул, разговоры смолкли, и к той группе, где остановились четверо, стали собираться остальные рыбаки.

— Итак, товарищи, — начал плечистый с голубыми глазами, — разрешите от души поздравить вас… с хорошей погодкой… — Многие заулыбались. — С удачной пробой сил…

Ничего, что дирекция завода только отчасти удовлетворила ваши требования! Уже по первому результату забастовки видно: лед тронулся! Почему же дирекция уступила? Может, ей понравились представители забастовочного комитета? Нет, товарищи!

— Знамо дело, — загудели вокруг.

— Так из-за чего же? А из-за того, друзья, что большинство рабочих настойчиво отстаивали свои законные права. «Сила солому ломит!» — говорят в народе. Вы показали свою силу, товарищи, и одержали первую победу. Сделайте из этого выводы…

После Малышева выступил незнакомый в сером пиджаке. Он говорил коротко, ясно, тоже поздравил всех с победой и передал привет от питерских рабочих. Были непонятны только слова: большевистская фракция Государственной думы. Что такое дума — мы знали, а вот слов «фракция», да еще «большевистская» не ведали, Хотели выяснить, что это значит, но тут барин в пелеринке влез на пенек.

— А этот из здешних, — пробасил кто-то за нами. — Я его в городе, у горного управления, видал…

— Господа мастеровые! Я также приветствую вас! — тонким голосом прокричал франт и покачнулся. Стеклышки на цепочке сверкнули на солнце и соскочили с носа, барин еле успел подхватить их. — Приветствую от лица истинных демократов!

В толпе раздались сдержанные смешки.

— Господа? Ишь ты… А я и не знал, что мы баре, — сказал кто-то.

Глуховатый Егорыч стал пробираться поближе к пеньку. Протиснувшись в первый ряд, приставил к уху ладонь.

— Все, что вы слышали здесь, это демагогия и сектантство! — выкрикнул барин и снова покачнулся на своих тонких ножках.

Ребята зашушукались: эти слова были даже интереснее, чем давеча услышанные, но тут франт в пелеринке затараторил еще мудренее. Мы только рты разинули.

— Вот чешет! И ничего не понять, — восхищенно прошептал Герман.

— А вы, — обратился оратор к Малышеву, — вы, милостивый государь, смутьян!

Барин неловко взмахнул рукой в сторону Малышева и неожиданно смазал ладонью по величественным усам Егорыча. Тот что-то грозно пророкотал, поднял, защищаясь, руку — и вдруг в воздухе мелькнули шляпа, пелеринка и тощие ноги оратора. Мужчина в сером пиджаке и Малышев бросились оказывать помощь упавшему. Кругом хохотали. Николай Сивков хлопнул по плечу молодого парня и сказал весело: