Арнольд Якоби - Сеньор Кон-Тики

Тур поступил так, как не раз поступал потом. Пошел прямо и нашел ее. Девушку звали Лив, она была светлая и стройная, как березка. На празднике выпускников в одном из соседних городов я вдруг потерял Тура. Только поздно вечером мне удалось отыскать его в укромном уголке. Он сидел там со своей драгоценной находкой. Я подошел, осторожно покашливая, но он ничего не видел и не слышал. Потом Тур возбужденно рассказал мне, что случилось чудо. Он встретил избранницу, ту единственную, которой по плечу задуманное им. Их познакомили общие друзья. Тур не танцевал, а как-то надо было ее удержать, и он уговорил девушку прогуляться по берегу моря. Здесь они разговорились. Она сразу его покорила, и не успел он опомниться, как у него вырвалось:

— А что ты думаешь о возврате к природе?

В следующую секунду он готов был откусить себе язык и выплюнуть его в волны. Все испортил! Она примет его за помешанного…

Девушка помолчала, потом повернулась к нему и строго произнесла:

— Но это должен быть полный, настоящий возврат.

Он не ослышался?..

Тур изменил бы себе, если бы теперь просто расстался с ней, как с несбыточной мечтой. Они условились встретиться на следующем вечере выпускников. Но она не пришла. Он страшно горевал. Надо было что-то придумать, как-то ему помочь. Один из товарищей Тура одолжил машину отца, и мы покатили в город, где жила Лив. Там мы несколько часов, словно сыщики, просидели в машине перед ее домом. Никто не мог набраться смелости подойти и нажать кнопку дверного звонка, не говоря уже о Туре, который опять потерял веру в себя. Так мы и уехали ни с чем. Много дней он ходил словно в лихорадке и все пытался выяснить, почему она больше не показывается. Единственное, чего он добился, — встретил одного парня, который, не скрывая злорадства, рассказал, что у Лив есть другой. Тур не мог, не хотел в это верить, но Лив больше не появлялась на вечерах выпускников. А затем полоса праздников кончилась. И вместе с ней кончились школьные годы.

Осенью 1933 года Тур уехал в Осло, чтобы учиться в университете. Мать переехала с ним. В западной части города она купила квартиру на верхнем этаже и перевезла сюда свои старинные красивые вещи из ларвикского дома.

Прошло больше года, прежде чем я вновь увидел Тура, но он часто радовал меня длинными и откровенными письмами. В одном из них он рассказал, что видел Лив в обществе чрезвычайно обходительного светского молодого человека, так что тут ему не на что рассчитывать. Туру удалось разузнать, что она учится на экономиста. Между строчками письма легко было прочитать, что, хотя он не собирается возобновлять знакомство, ему трудно ее забыть.

В другой раз Тур написал, что приобрел огромную эскимосскую собаку, мол, настоящий зверь, шутя тащит полсотни килограммов через любой бугор. А на ровном месте Казан может везти двух человек со всем снаряжением. С этой собакой Тур летом и зимой отправлялся в горную глушь, когда наступали каникулы. Каждый раз он узнавал природу с какой-нибудь новой стороны.

На северном склоне долины у Сюнндалсэра произошел случай, который чуть не отбил у него всякую охоту к приключениям. В одном месте, где путь проходил по стенке на высоте почти тысячи метров над долиной, часть тропы обвалилась и через провал было переброшено несколько железных прутьев. Держа на руках Казана, Тур пошел по прутьям, потом остановился и глянул вниз. И у него так закружилась голова, что он едва не сорвался. Вечером и весь следующий день его мутило. Страх перед высотой остался на много лет, грозя парализовать его в минуту опасности.

Летом Тур ходил в походы один, брал только собаку, которая несла до двадцати килограммов во вьюке. Зимой он приглашал кого-нибудь из товарищей: двоюродного брата Гюннара Ниссена или друга детства Эрика Хессельберга. Они любили самые глухие места. Взяв спальные мешки из оленьих шкур и штормовки, они ночевали там, где их заставал вечер, выбирая площадки с красивым видом.

В тихую погоду они укладывались под звездным небом на какой-нибудь голой макушке горы, где ветер смел снег с промерзшего зеленого вереска. И лежали, словно былинки в вечности, ощущая себя частицей Вселенной и медленно вращающегося над ними мерцающего ночного неба. Проснутся среди ночи, откроют глаза и видят могучий небосвод с лучистыми звездами, до которых много световых лет. Утром после такой ночи они испытывали удивительное чувство, будто заново родились и сегодня первый день творения. После бесподобной прелюдии красок из-за белого горизонта выкатывалось круглое солнце, и радость жизни пронизывала тело.