Давно уже чабаны не видели по утрам росы — зной иссушил землю. Быть джуту, говорили старики. Метался бай, лютовали его сыновья. Давно уже забыли они о своих людях, давно не давали им ни фунта мяса, ни пуда муки.
Похудел, высох тридцатилетний Бегельда. Грусть наполнила прекрасные глаза его жены. Болезнь свалила маленького Якупбека, и он лежал, шевеля сухими губами.
И решился Бегельда. Он пришел к баю, попросил помощи. Тот в гневе закричал, плетью ударил своего чабана. Гордо ответил Бегельда. Оскорбился бай, кликнул трех своих сыновей. И четыре камчи заходили по телу несчастного.
В крови лежал Бегельда, но когда бай наклонился над ним, он плюнул ему в лицо. С ревом кинулись к распростертому телу три байских сына. Труп Бегельды бросили в степь.
— Пусть его жрут шакалы, — прохрипел бай.
Ночью трое разыскали труп. Это был маленький больной мальчик, его мать и брат матери. Родниковой водой они обмыли тело и похоронили его в степи, а утром были уже далеко от проклятого места. С тех пор прошли долгие годы. Умерла мать. Мальчик стал взрослым, воевал с баями за новую жизнь — мстил им за отца.
* * *
— Ты у меня один сын, — закончил отец. — В память деда ты носишь его фамилию. Твой дед был честным человеком, его память священна.
Отец замолчал. Молчал и я, потрясенный рассказом.
— Где ты взял деньги, Талгат? — нарушил тишину отец. — Отвечай, я жду.
И я рассказал отцу о том, что тайком от него работаю и получаю зарплату. Я показал ему документы, просил извинить меня и поклялся никогда больше не обманывать его. Мать подтвердила, что я говорю правду.
— Сколько стоит костюм, который ты хочешь купить? — тихо спросил отец.
— Триста рублей.
— Маймуна, Талгату нужно купить костюм за триста рублей.
— Отец, — горячо заговорил я, — мы купим его. Еще через два месяца у меня будут эти деньги.
— Нет. Мы завтра купим костюм. Ты не должен работать, Талгат. Ты должен учиться, должен стать врачом и нести людям добро.
Я прикусил губу. Как быть? Ведь отец ничего не знает и о моих занятиях в аэроклубе, он убежден, что я с утра до вечера в школе. Как сказать ему об этом? Он мечтает видеть меня врачом, а я хочу быть летчиком. Вот и мать смотрит на меня, и в ее глазах я вижу страдание. Она-то знает все.
— Отец, — набрался я решимости, — я не буду врачом. Я буду летчиком.
— Нет, Талгат, ты будешь врачом. Это самое большое счастье — нести людям добро, исцелять их недуги. Тебя будут уважать люди.
— Но, отец, я хочу быть летчиком, я уже летаю…
— Что ты сказал?
— Да, я летаю, летаю каждый день!
Отец опустил голову. Он сидел так очень долго, и я, пораженный его горем, не мог двинуться с места. Зачем я так обидел его? Зачем?
— Не ошибся ли ты, Талгат? — заговорил отец. — Не будешь ли жалеть потом? Это ведь так опасно. Ты один у нас. Мы с матерью не переживем, если с тобой случится беда. Подумай о нас, Талгат.
— Отец, дорогой, не будет беды. Поверь мне, я так мечтал летать, и я летаю. Неужели ты не понимаешь меня?
Мать почему-то заплакала и вышла. Опять долго молчал отец.
— Что ж, — произнес он, — ты сам избрал свой путь. Пусть он будет прямым и честным. Но могу ли я посмотреть, как ты летаешь?
— Конечно, конечно! — обрадовался я. И тут же осекся. В эти дни предстояли первые прыжки с парашютом. Признаться, я сам не мог без волнения думать о них.
— Завтра я поеду с тобой и буду смотреть, — сказал он.
— Я хочу сначала спросить у начальника…
— Зачем? Если нужно, я спрошу сам.
— Но…
— Ты не хочешь? Скажи честно.
— Хочу, отец, очень хочу.
Он устало улыбнулся, притянул меня к себе и поцеловал. Отец никогда не баловал меня лаской.
Утром мы вместе ехали на аэродром. Цуранов, которому я рассказал обо всем, подошел к отцу, познакомился.
— Может быть, сегодня мне не прыгать? — заикнулся было я, но начлет ответил таким взглядом, что я опрометью кинулся за парашютом.
В воздух мы поднялись с Бухарбаевым. Он набрал высоту и подал команду. Я выбрался на плоскость, посмотрел вниз и невольно закрыл глаза. Страх, самый настоящий страх сковал меня. Казалось, нет силы, которая способна заставить меня сделать шаг. Бухарбаев убрал газ, погасил скорость самолета. «Пошел!» — раздался его голос. Я медлил. «Ну!» Я разжал руки, сделал шаг в сторону и камнем полетел вниз. Сколько продолжалось падение, я не помню. Вдруг что-то с силой рвануло меня под мышками, стих свист ветра.
Я посмотрел вверх и на фоне чистого неба увидел огромный белый купол парашюта. Посмотрел вниз. Вот аэродром. Стоят наши самолеты, около них копошатся маленькие фигурки.
Читать дальше