Андрей Танасейчук - О.Генри - Две жизни Уильяма Сидни Портера

Фельдшер-самоучка, она, конечно, мало разбиралась в природе инфекционных заболеваний и едва ли вообще слышала о «палочке Коха», но она жила в краю, где туберкулез был обычным делом, и — человек наблюдательный и много повидавший — знала, как болеют целыми семьями и как чахотка переходит от поколения к поколению. Опасения ее самым фатальным образом оправдались несколько лет спустя, но тогда сын не прислушался к матери, и весной 1858 года Мэри Джейн Суэйм превратилась в миссис Элдженон Портер.

Почти сразу — через несколько недель после свадьбы — молодые покинули дом матушки Портер. Уехали они и из Гринсборо, переселились в расположенное в десятке километров от города местечко Сентер. Среди биографов писателя бытует несколько версий причин этого переезда. Согласно одной, он был вызван конкуренцией: в городке проживало едва ли больше трех тысяч жителей, а врачей около десятка, и одним из них был Элдженон Портер. По другой версии, причина была «хозяйственного» свойства — дом, небольшая плантация и 14 чернокожих рабов — все это Мэри Джейн получила в приданое, и за всем этим необходимо было присматривать. Скорее всего, и то и другое, что называется, имело место быть. Но главный мотив переезда все-таки иной — рядом с авторитарной «матушкой Портер» молодая семья существовать не могла, и доктор Портер понимал это.

Здесь, в старом плантаторском доме, принадлежавшем еще прадеду Мэри Джейн, один за другим появились на свет все ее дети, и все — мальчики: в 1860-м первенец — Шелл Портер, в 1862-м — Уильям (Билл) и в 1864-м — Дэйви. Она очень любила и баловала своих малышей. Прискорбно, но любовь матери — ощутить и запомнить — смогли только старшие: первые пять лет жизни она была рядом со старшим сыном, Шеллом, меньше трех — с Биллом. Последняя беременность стала для Мэри Джейн роковой — может быть, сказались лишения и недоедание последнего года войны, страх перед наступавшими янки, общая нервозность и подавленность, царившие тогда на Юге, — а скорее всего, всё вместе, но сразу после родов она слегла. Сначала думали, что это просто слабость и она пройдет. Но начался кашель, горлом пошла кровь, и стало ясно, что это чахотка. Та самая, от которой умерла ее мать и, скорее всего, отец — семнадцатью годами прежде. Никакие ухищрения супруга — отвары, настойки, компрессы и т. д. — конечно, не могли помочь. Болезнь развивалась стремительно. В ночь с понедельника на вторник, 26 сентября 1865 года, миссис Портер не стало. Она умерла на тридцать третьем году жизни.

Через несколько дней после смерти жены Элдженон Портер вместе с детьми вернулся в родительский дом. Инициатива переезда, безусловно, исходила от «матушки Портер». Водворившись в Гринсборо, мистер Портер стал вести совершенно иной образ жизни. Прежде, пока жена была здорова, это был человек весьма энергичный, общительный. Он много времени и сил посвящал медицинской практике: принимал на дому, колесил по округе, навещая недужных (причем лечил не только белых, но и чернокожих — как рабов, так и свободных). Один из знакомцев доктора той поры вспоминал: «Это был самый великодушный человек из тех, кого мне довелось знать: искренний, честный, благородный. Жара или дождь, здоровилось ли ему, или он был болен, но ничто не могло ему помешать навестить даже беднейшую семью в графстве. Он мог быть очень богат — если бы брал хотя бы половину денег из того, что ему причиталось» [28] Цит. по: Smith A. Ch. О. Henry. Р 42. . Несколько дней в неделю практиковал в госпитале, расположенном в Гринсборо (как вспоминали те, кто его знал, среди пациентов доктора были не только раненые конфедераты, но и пленные северяне). Досуг — хоть он и был невелик — посвящал жене, детям, работам по дому.

Но теперь он сильно переменился: другим стал стиль жизни и ее содержание. Дни, нередко даже недели, он не покидал своей комнаты — завел привычку не выходить даже к обеду. Поначалу эти изменения приписывали перенесенному им потрясению — болезни и смерти любимой жены, а затем и смерти младшего сына: лишенный материнского молока и слабенький от рождения, Дэйви не дожил до года. Но проходили недели, они складывались в месяцы, а новоприобретенный стиль жизни не только не менялся, но, напротив, усугублялся. Недавно еще успешный, популярный в округе доктор, он почти забросил врачебную практику — регулярного приема не вел, а если ходил на вызовы и принимал пациентов, то только экстренно и чаще всего по настоянию матери. Он и прежде, когда еще была жива Мэри Джейн, отличался изрядной рассеянностью, но теперь это превратилось в одну из выразительных черт его характера. И нередко люди пользовались этим. Особенно когда доктор Портер забывал взять деньги за свой визит. Для иллюстрации рассеянности мистера Портера биографы любят приводить один весьма красноречивый эпизод из его жизни. Приведем его и мы.