Коллектив авторов - И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене

Пятого сентября, в среду, день был пасмурный. Ветер крутил листья с дождём, выворачивал зонт. А мне весь день казалось, что все вокруг залито белым светом. Что, солнце выглянуло? — всматривалась я. Нет, идёт дождь.

Я не успела рассказать этот сон о. Александру — было много народу и мало времени. И казню себя до сих пор: он бы понял и поберёгся. Хотя и понимаю, что всё, что происходит на земле, уже состоялось на Небе, а ему бы только добавило тяжести в последние земные дни.

Он перешёл в иной мир ранним сентябрьским утром. На него напали по дороге к храму. Какая же злоба кипела в этих людях! До сих пор спрашивают, кто убил? А кому принадлежала идея убийства, это легко понять, если сейчас внимательно посмотреть, кто активизировался в жизни и на телевидении, не боясь контраста, а кто просто вздохнул с облегчением и сделал вид, что их это не касается. «Ищут пожарные, ищет милиция…» Долго будут «искать».

Отец Александр был жертвенным и мужественным человеком. Он не цеплялся за земную жизнь, не дрожал, не прятался. Он не копил добро, как иные, а «собирал себе сокровище небесное», говоря евангельским языком. Напрасно завистники клеветали, что он гнался за популярностью, за количеством слушателей и прихожан. Он проповедовал Евангелие человеку нашего времени и уровня знаний современным языком и на современном уровне, выполняя завет своего духовного учителя Владимира Соловьева. Помню, как серьёзно они обсуждали эту проблему с моим крестным, когда о. Александр (запутывая следы от КГБ), приехал к нам домой меня крестить. Он всегда шёл на риск, и если видел, что искры его духа начинали своё творчество в душах тех, с кем он общался, то бывал счастлив. Он весь сиял, и, как ребёнок, даже не умел это скрывать: он был «дитя добра и света», наш улыбающийся и прекрасный друг.

По определению Бердяева, христианство — это откровение о личности. И о. Александр сам был откровением, мужественным, чистым, честным и бесстрашным. Конечно, угрозы и допросы наложили на его чело печать мученичества — до 80–х годов он был намного веселее. Последние страницы книги о библейских пророках он писал буквально под «аккомпанемент» обыска. Внизу в доме обыск, а он спешит дописать, успеть. Увезут его в чёрной машине или нет, он не знал, но он невозмутимо пишет — и над ним только Бог.

Мужество его стало легендой. Истекая кровью, умирая, он не сказал, кто его убил.

Христианство — религия сильных духом, святость всегда мужественна и добра.

Творчество о. Александра — это и вся его жизнь, и его личность. Но это и души тех людей, которых он вёл по–жизни.

…Духовное руководство — руководство могучим его духом. «Через жертву — к творчеству, через отречение от мира сего — к творчеству мира иного и иной жизни», — сказал великий Бердяев. «Вы — моя работа», — просто говорил своим прихожанам О. Александр. «Церковь — это мы, в каждом члене Церкви должен воплотиться Господь Иисус. Когда вы живёте, надо чувствовать образ Христа, как Он в тебе воплощается».

Кем же он был больше? Пастырем, богословом, философом, писателем, проповедником, пророком, учёным, апостолом? — «Друзья мои, я думаю, что вопрос этот скорее праздный»… Как белый цвет поглощает в себе все цвета спектра, так белоснежная риза о. Александра — свидетельство о нём и о его радостной религии.

XX век… Пока самый страшный в истории человечества. Век идолопоклонства и, по словам о. Александра, «умывания рук». Но в недрах его, как в подпольной (катакомбной) церкви, которую ещё в XIX веке предсказал Владимир Соловьев, созрели великие открытия и личности. О некоторых, я думаю, мы и узнаем‑то не скоро, ведь система не только убивала, она систематически, долго давила. Это касается не только церкви.

Вся библейская история, все Священное Писание вместились в этого человека.

А о том, что сделал О. Александр Мень для духовной жизни нашей страны, в XXI веке будут говорить приблизительно так же, как о роли Пушкина в развитии русского языка и литературы.

Только духовное историческое очищение, покаяние и возрождение народа — труднее языка литературного.

«Почему, вы думаете, в истории христианских церквей столько трагических страниц? Почему столько раз они терпели такие тяжёлые поражения? Только лишь потому, что были злые политические или какие‑то иные силы? Вовсе не только поэтому. Всё начиналось с нас, христиан. Когда мы отступали от Него, в этом уже был зачаток будущей катастрофы. И когда сегодня я вижу, с печалью и с болью в сердце, разрушенные храмы или вижу фотографию церкви, которая уже не сохранилась совсем, я понимаю, что это дело рук варваров, «культурных» дикарей, это дело рук тоталитаризма, насилия, нетерпимости, чёрной ненависти — ну, что тут перечислять, все ясно. Но главный корень я нахожу в другом.