Шарль Голль: Военные мемуары. Единство, 1942–1944

Если англичанами владели смешанные чувства надежды и меланхолии, то наши люди были охвачены ликованием. Бир-Хакейм возвысил их в собственных глазах. Я был у них 8 и 11 августа. Лармина представил мне свои части. Во время великолепного смотра 1-й легкой дивизии я вручил Крест освобождения генералу Кёнигу и нескольким другим лицам, в частности полковнику Амилаквари. Я проинспектировал также 2-ю легкую дивизию под командованием Казо и мотомеханизированную группу Реми [16] Полковник Реми (наст. имя. Жильбер Рено) (1904–1984), французский кинопродюссер, в 1940 создает на оккупированной территории «Братство Нотр-Дам», с 1942 участник движения «Свободная Франция», член исполнительного комитета RPF, в 1950 публикует статью, реабилитирующую маршала Петена, в 1954–1958 живет в Португалии, в 1958 де Голль отказывается от его поддержки. — Прим. ред. ; все эти части были хорошо экипированы и рвались в бой. Вслед за тем я посетил наших летчиков и парашютистов. Все эти части представляли собой силу, закаленную перенесенными испытаниями, и я мог быть уверен, что ничто их от меня не отвратит. Когда я видел, как маршируют батальоны, батареи, броневики, обозы, механизированные «с ног до головы», как в рядах шагают бок о бок закаленные воины разных рас, сияющие от радости, несмотря на палящее августовское солнце, во главе с офицерами, заранее готовыми пожертвовать всем ради славы и ради победы, сердце мое наполнялось верой и гордостью. Я чувствовал, что между мной и ими устанавливается контакт, что душой мы вместе, — вот почему мы все ощущали, как в нас подымается волна радости, но по мере того, как уходили вдаль последние ряды наших войск, холодный рассудок брал свое. Я начинал думать вновь о тех солдатах, матросах, летчиках Франции, которых там в силу нелепых приказов вынуждали драться против «голлистов» и союзников.

В нашем представительстве в Каире я имел случай познакомиться с многочисленной французской колонией в Египте. Барон Бенуа достойно представлял здесь Францию. Благодаря ему, а также благодаря барону Дево, Рене Филиолю и Жоржу Горсу здесь надежно охранялись культурные, религиозные и экономические интересы Франции вплоть до момента, когда египетское правительство признает Французский национальный комитет. Пресса и радиовещание Египта получали от нашего представителя все необходимые материалы. Большинство французов морально были со мной. В то же время Бенуа, которому мы оказывали энергичную поддержку из Лондона, сумел добиться того, что администрация Суэцкого канала осталась французской, хотя английское морское министерство с удовольствием взяло бы ее в свое ведение. Именно французы обеспечили функционирование канала в течение всей войны немаловажный и достойный похвалы вклад в усилия союзников: ведь морские и сухопутные коммуникации восточного театра, а также грузы, предназначенные для Сирии, Ливана, Палестины, Иордании, — все это проходило через Порт-Саид, между тем как немцы непрерывно бомбили караваны судов и шлюзы. Я решил выступить в Исмаилии с приветствием персоналу канала и посетил маленькую комнатку, откуда Лессепс руководил возведением этого грандиозного сооружения, оказавшегося жизненно необходимым в нынешнюю войну.

Я не ограничился выступлениями перед свободными французами, разъясняя им их задачи, побуждая их к действию, но одновременно обсуждал с английскими союзниками вопросы, вызывавшие разногласия. Черчилль находился в Каире. Мы завтракали вместе 7 августа. «Я приехал сюда, — сказал он мне, — чтобы реорганизовать командование. Тем временем разберемся в наших спорах относительно Сирии. Затем я отправлюсь в Москву. Вы сами понимаете, что мое путешествие имеет большое значение и причиняет мне некоторые заботы». «В самом деле, — ответил я, — речь идет о трех важных предметах. Первый касается только вас. Что касается второго, имеющего отношение ко мне, и третьего, который относится прежде всего к Сталину: поскольку вы, несомненно, собираетесь сообщить ему, что второй фронт не откроется в нынешнем году, то я понимаю ваши опасения. Но вы легко преодолеете их, как только почувствуете, что ваша совесть спокойна». — «Знайте, — буркнул Черчилль, — моя совесть — это славная девушка, с которой я всегда полажу».

Я в самом деле мог констатировать, что Англия продолжает без всякого зазрения совести обсуждать вопрос о Сирии. 8 августа я встретился с Кэйзи, который, хотя и австралиец по рождению, был государственным министром в лондонском правительстве и в этом качестве нес ответственность за состояние английских дел на Востоке. Он сразу же заговорил о настоятельной необходимости провести выборы в государствах Леванта. Я тут же ознакомил с нашей позицией моего симпатичного собеседника. «Французский национальный комитет, — сказал я ему, — решил, что в этом году не будет выборов ни в Сирии, ни в Ливане, поскольку страна, для которой эти территории являются подмандатными, не считает нужным проводить голосование в момент, когда Роммель стоит у ворот Александрии. Разве проводится голосование в Египте, Ираке, Иордании?»