Игорь Олиневич - Еду в Магадан

Волнения народонаселения – штука перманентная. В своей логике цепочка выглядит так: недовольство – волнения – забастовки – бунт – революция. Больше всего остального корпорация боится даже не либерального влияния на массы, а разочарования масс в любых силах вообще. Если население поймет, что все вокруг создано им же, что без обычных трудящихся начальники превращаются в ничто, если население почувствует свою силу, то в этот момент население трансформируется в народ. Народ – это социум, осознающий себя, свои права и свои интересы. И горе тогда любой власти!

Все политики во все времена с опаской смотрят на «народную карту» в своих играх. Обратная сторона этой карты – социальная революция. И ее невозможно усмирить ничем, кроме жесточайшего террора. С этим столкнулись бонапартисты времен Французской Революции, с этим столкнулись и большевики. Недаром Ленин с Троцким говорили, что народные восстания были для них опаснее всех белых армий вместе взятых!

А потому корпорация делает все, чтобы население оставалось равнодушным к политике. Именно поэтому второй функцией корпорации является собственная безопасность и социальное подавление.

В корпорации существуют специальные институты, которые на самой современной научной основе отслеживают возможное влияние колебаний экономики на умонастроение масс. Путем эффективного манипулирования цифрами в области социальной политики корпорации удается год за годом обеспечивать относительное равнодушие. Один из таких механизмов – Комитет Государственного Контроля, который получает конкретные инструкции сверху. Но это частности. В целом, система социального подавления навязывает населению:

1. ценности конформизма, когда люди боятся и стесняются думать не так, как все;

2. ценности потребительства, когда личный рост привязывается к уровню используемых материальных благ;

3. ценности национал-патриотизма, когда через гиперболизацию коллективного чувства заставляют любить символы корпорации, чувствовать единение с ней, отождествлять себя с правящим классом, видеть в населении других стран врагов, явных и скрытых.

Социальное подавление включает в себя искусственное поддержание постоянного дефицита (чтобы едва хватало), чувства внешней и внутренней угрозы, чтобы отвлечь людей от понимания действительных проблем и причин, порождающих эти проблемы.

Кроме навязывания разрушительных ценностей, кроме ежедневного оболванивания и лжи через СМИ, корпорация активно проводит политику алкоголизации и наркоманизации населения. Первое – легально, через монополию на продажу алкоголя и табака. Второе – нелегально, через крышевание лабораторий, каналов поставок и диллерских сетей (да, именно так!). Это и огромнейшие деньги, и выгодный социальный инструмент.

В идеале Семья хотела бы обладать:

1. абсолютно лояльным и безотказным корпоративным аппаратом;

2. безропотной буржуазией, всегда готовой быть остриженной;

3. формальной нежизнеспособной оппозицией в качестве вывески «цивиливизованному» миру;

4. послушным быдлом вместо народа, находящимся в состоянии полной деградации.

Люди для корпорации – расходный материал. Всегда найдется нужное количество беспринципных карьеристов, готовых по костям лезть вверх и пополнить правящий класс, получив для этого необходимое образование и отказавшись от совести. Остальные пусть деградируют, эмигрируют…

И все же, несмотря на хитрости социального манипулирования, культурного обезличивания, привязки к госсектору, ключевым инструментом подавления населения является карательная система, т.е. оперативная разработка, следствие, прокуратура, суды, «исправительные» учреждения. Выше была подробно разобрана судебно-следственная механика. Логика ее работы требует все новых и новых дел, что обеспечивает собственное непрерывное функционирование. Пенитенциарная [44]   Уголовно-исполнительная система, государственный институт, ведающий исполнением уголовных наказаний, наложенных на граждан в соответствии с законом. система выдает 45% (как минимум!) рецидива. Очевидно, что система воспроизводит преступность ради обеспечения своего существования. Наши судьбы – это топливо карательных органов. Конечно, приведенные утверждения объясняют лишь принципы функционирования и самоподдержания этого механизма. Но в чем заключается подавление, какой социальный эффект достигается? Казалось бы, органам выгодно иметь «быстрый круговорот»: от гражданина к статусу зэка, и снова, и снова, т.е. было бы выгодно сажать редицивистов на незначительные сроки, чтобы они поскорее освобождались, совершали новое преступление (или им пришивали чье-то), возбуждалось дело и дальше по накатанной. И действительно, профессиональные преступники или те, кто принял преступный образ жизни (мастерством не владеют), и дебилы-дураки ограничиваются относительно мягким наказанием. Но при этом огромное число первоходов, чье преступление не связано с криминалом как таковым, получают огромные сроки, что в рамках самой карательной системы невозможно понять. Зачем? Ответ становится ясен, если сложить картину социальной политики корпорации с картиной психологических типов т.н. «тяжелых» преступников (от 3-6 лет и выше, вплоть до 20-25 лет лишения свободы). В массе своей – и это бросается в глаза любому – это люди более активные, более инициативные, более умные, более оригинальные и, самое важное, более принципиальные, чем обычный средний обыватель страны. «Мелочь» получают либо мастера-профи (их очень мало, они редко попадаются), либо (абсолютное большинство этой категории) душевные калеки, спившиеся, опустившиеся, либо простые, но недалекие люди, попавшие по глупости, недоразумению или беспределу. Другими словами, «тяжкие» – это люди, в основном способные на поступок, на риск, знающие себе цену и готовые бороться за лучшую долю и уважение, хотя бы для самих себя. Это пассионарная часть общества, которая бы заняла в этом самом обществе видное место.