Николай Великанов - Мерецков

Безыменский пишет:

«Итак, советское правительство категорически опровергало спровоцированные "враждебными СССР и Германии силами" слухи о якобы готовящемся немецком нападении.

Это заявление привело тогда советских людей в полное замешательство: с одной стороны, народ чувствовал, что в воздухе действительно "пахнет войной", с другой — привык верить сообщениям ТАСС как евангелию.

— Но я воспринял его по-своему, — сказал маршал.

— Почему?

Он объяснил это так:

— Где-то в начале июня я решил, что должен предпринять еще одну попытку убедить Сталина в правильности сообщений разведки о надвигающейся опасности. До сих пор Сталин отвергал подобные доклады начальника Генштаба. Как-то он говорил по их поводу: "Вот видите, нас пугают немцами, а немцев пугают Советским Союзом и натравливают нас друг на друга". Вместе с наркомом обороны Семеном Константиновичем Тимошенко мы взяли подготовленные штабные карты с нанесенными на них данными о противнике и его сосредоточении. Докладывал я. Сталин слушал внимательно, но молча. После доклада он отправил нас, не сказав своего мнения. На строение у меня было тяжелое. Прошло несколько дней — и меня вызвал Сталин. Когда я вошел, он сидел за своим рабочим столом. Я подошел. Тогда он открыл средний ящик стола и вынул несколько листков бумаги. "Читайте", — сказал Сталин. Я стал читать. Это было письмо Сталина, адресованное Гитлеру, в котором он кратко излагал свое беспокойство по поводу немецкого сосредоточения, о котором я докладывал несколько дней назад. "А вот ответ, читайте", — сказал Сталин. Я стал читать. Боюсь, что не могу столько лет спустя точно воспроизвести ответ Гитлера. Но другое помню точно: раскрыв 14-го утром "Правду", я прочитал сообщение ТАСС и в нем с удивлением обнаружил те же самые слова, которые прочитал в кабинете Сталина. То есть в советском документе была точно воспроизведена аргументация самого Гитлера…

Жуков не оговорился, когда в беседе со мной рассказал о письме Сталина Гитлеру. Об этом упомянул он и во время своей встречи осенью 1968 года с писательницей Еленой Ржевской. Он ей прямо сказал, что перед началом войны Сталин писал Гитлеру. Говорил об этом маршал и Константину Симонову.

В архивах такой переписки не обнаружено. В "бумагах" Сталина письма Гитлера также нет. Не исключено, что оно могло быть уничтожено. Что же касается немецкой стороны, то из свидетельств очевидцев известно о существовании некоего личного секретного архива фюрера, который был доступен лишь ему».

Мог ли Жуков в течение семи дней перед началом войны поделиться с бывшим когда-то его начальником Мерецковым о прочитанных у Сталина письмах? Трудно сказать.

Будучи в застенках Лубянки, Кирилл Афанасьевич не знал, что в «антисоветскую военную организацию», в которой он считался одним и главных фигурантов, НКВД — НКГБ вольет большую группу «заговорщиков-авиаторов», позволивших фашистскому «Ю-52» приземлиться в Москве. Тем, кому 10 июня в приказе наркома обороны были объявлены выговоры, замечания, предупреждения, теперь приклеивались ярлыки «врагов народа».

Видные авиационные командиры Смушкевич, Рычагов, Проскуров, Пумпур, Сакриер, Таубин, Арженухин, Володин, Грендаль и другие, которых Мерецков очень хорошо знал по Испании и потом по совместной службе, с которыми находился не только в служебных, но и в добрых товарищеских отношениях, были признаны причастными к «вражеской работе, направленной на снижение боевой подготовки ВВС Красной армии, и шпионаже». Их приговорят к высшей мере — расстрелу.

Центральный архив Федеральной службы безопасности России не так давно рассекретил письмо Мерецкова Сталину. К сожалению, никаких других подлинных материалов об аресте, расследовании дела Мерецкова и его освобождении не имеется. В архиве ФСБ утверждают, что уголовные документы по Мерецкову были ликвидированы еще в 1960-е годы. По некоторым данным, следственное дело № 981697 в отношении К.А. Мерецкова уничтожено 25 января 1955 года на основании распоряжения председателя КГБ при СМ СССР.

Писатель А.А. Бушков в своей книге «Сталин. Красный монарх. Хроники великого и ужасного времени», касаясь К.А. Мерецкова, свидетельствует, что на постановлении о его аресте была запись красным карандашом: «Освобожден на основании указаний директивных органов по соображениям особого порядка». Выходит, Бушков знаком со следственным делом К.А. Мерецкова за номером 981697 и лично видел постановление о его аресте примерно в 1980—1990-е годы. Получается, что уголовные документы по Мерецкову не были ликвидированы в 1955 году…