Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

22 марта Миклухо-Маклай выехал из Каира к трассе Суэцкого канала и, продвигаясь на юг вдоль его берегов, прибыл в город Суэц, расположенный у выхода канала в Красное море. «Температура в полдень временами совсем ужасающая, — жаловался он Дорну. — <���…> Несколько дней у нас хамсин (нечто вроде сирокко); этот ветер очень неприятен, в 10 шагах от пыли ничего не видно; устаешь, болит голова <���…> из-за постоянного напряжения непривычных к этому глаз впадаешь в странное состояние, мысли исчезают из головы, чувствуешь себя ужасно усталым и ни о чем не хочется думать <���…> 5 дней тому назад я почувствовал легкий приступ лихорадки, третьего дня и сегодня тоже — потеха начинается!» [184] СС.Т. 5. С. 29-30. Так Миклухо-Маклай заболел малярией. Учитывая инкубационный период болезни, можно предполагать, что он заразился еще на острове Сицилия, где в XIX веке малярия была широко распространена. В том же письме Николай сообщил, что у него уже кончаются деньги, и попросил выслать ему в Джидду 400 — 500 франков. Малярия — как и столь же хроническое безденежье — стала неразлучной спутницей путешественника на всю его оставшуюся жизнь.

На «мерзейшем», по выражению путешественника, египетском пароходе Миклухо-Маклай прибыл в начале апреля в Джидду, где оставался 18 дней. Город был переполнен паломниками, но бурлящий людской поток обтекал квартал добротных домов, где находились консульства, а также конторы и жилища богатых европейских и египетских купцов. В Джидде проявилось еще одно свойство Миклухо-Маклая, которое получило развитие в его дальнейших экспедициях, — в трудных условиях быстро знакомиться и завоевывать симпатии «добрых людей», которые, как писал сестре Николай, «готовы и за честь считают помочь ученому» [185] Там же. С. 34. . Зажиточный французский негоциант пригласил поселиться в своем доме несколько странного молодого европейца в арабском одеянии, который готов был рисковать жизнью и здоровьем ради изучения каких-то морских тварей. Обретя, как он сообщил сестре, комфортабельное пристанище и получив денежный перевод от Дорна, Миклухо-Маклай смог приступить к своим исследованиям.

По утрам он нанимал парусную плоскодонку с лодочником и двумя ныряльщиками, обычно занимавшимися сбором жемчужных раковин, и отправлялся на коралловые рифы, которые тянулись параллельно берегу примерно в двух-трех километрах от гавани. «Великолепная вещь — коралловый риф, и лов здесь в высшей степени удобен», — сообщал он Дорну [186] Тамже. С.31. . Поочередно ныряя, «живые машины» быстро доставляли в плоскодонку большие куски кораллов, облепленные губками и другими простейшими организмами, так что ученый едва успевал осмотреть добычу и поместить нужные ему образцы в стеклянные сосуды с морской водой. Вечерами в комнате, предоставленной негоциантом, Миклухо-Маклай консервировал и препарировал собранный материал, делал краткие записи. Исследователь работал с полной самоотдачей, ценой напряжения всех сил организма, несмотря на изнуряющий зной и регулярно повторявшиеся приступы малярии.

Из Джидды Миклухо-Маклай отправился на две другие намеченные им «станции» — Массауа и Суакин, посетив по пути несколько островов. Условия для работы здесь оказались еще более трудными, чем в Джидде. В Суакине ученый пользовался гостеприимством губернатора, «очень любезного египетского бея» [187] Миклухо-Маклай Н.Н. Зоологическая экскурсия на Красное море // СС.Т. 4. С. 204. , но чаще ему приходилось ночевать в убогих хижинах или под открытым небом. «Я принужден был проводить ночи под открытым небом с арабами, — писал он Дорну, — и очень часто страдал от голода, да еще лихорадка (малярия. — Д. Т.) и очень сильный конъюнктивит, температура ночью около 35°С (Суакин), насекомые, невозможно отдохнуть» [188] Тамже.Т.5.С31. . Но именно в Суакине и Массауа Миклухо-Маклаю удалось за несколько дней обнаружить с помощью ныряльщиков несколько интересных разновидностей морских губок.

В конце апреля ученый вернулся в Джидду — истощенный, больной, без копейки денег. Все тот же сердобольный французский негоциант «одолжил» Николаю 200 франков, чтобы он мог добраться до Суэца, куда наш герой прибыл на пароходе, переполненном паломниками, возвращавшимися из Мекки. Здесь, вблизи от Суэца, Миклухо-Маклаю пришлось выдержать пятидневный карантин, во время которого он писал письма родным, друзьям и Геккелю и подводил первые итоги своей «научной экскурсии» на Красное море. «Мое путешествие в научном отношении удалось, — сообщал Николай сестре, — но я никак не ожидал всех трудностей и неудобств, которые пришлось встретить как необходимые аксессуары интересных исследований» [189] Там же. С. 34. .