Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

Зоологи оборудовали в одной из комнат подобие лаборатории и начали интенсивные исследования, причем Дорн занимался излюбленными им ракообразными, а Миклухо-Маклай вел изыскания по двум избранным ранее направлениям — морфологии и систематике морских губок и сравнительной анатомии мозга рыб. Прослышав, что «синьоре руссо э пруссиано» изучают рыб, раков и других обитателей моря, местные рыбаки стали приносить на продажу множество нужных и ненужных зоологам морских животных. Однако выбор был невелик и не мог удовлетворить исследователей, а в штормовую погоду поступление нового материала вообще прекращалось. К тому же Дорн и Миклухо-Маклай все более ясно сознавали, что недостаточно фиксировать, высушивать или препарировать полученный материал с целью его более глубокого изучения в университетских и иных лабораториях: для прогресса зоологической науки необходимы длительные наблюдения за живыми организмами в среде их обитания.

Дорн попытался частично решить эту проблему. По его чертежам был изготовлен большой аквариум с проточной морской водой, который установили в комнате, превращенной в лабораторию. Вскоре Дорн сумел найти ответ на вопрос, вызывавший разногласия среди зоологов: создав в аквариуме условия, близкие к естественным, он проследил в нем процесс возникновения лангуст из личинок — маленьких прозрачных плоских рачков.

Этот успех заставил Дорна и Миклухо-Маклая задуматься о новых формах организации исследований. Они пришли к выводу о необходимости создания зоологических (морских биологических) станций, желательно с аквариумами, на берегах Средиземного, а затем и других морей для наблюдения за морскими организмами в среде их обитания и углубленного изучения на месте собранных материалов.

В дальнейшем друзья по-разному подошли к выполнению этой задачи. Дорн — человек более практичный, приземленный и целеустремленный, чем его русский коллега, — основал в 1873 году зоологическую станцию в Неаполе. На первом этаже ее нарядного, похожего на дворец здания разместился большой морской аквариум, привлекавший тысячи туристов; плата за осмотр стала одним из основных источников финансирования станции. На втором этаже находились рабочие кабинеты и лаборатории [172] Dr. H. E. Die Einweihung der Zoologischen Station in Neapel // Preussische Jahrbücher. 1875. Bd. 35. Hf. 5. S. 542-556. Статья написана самим Дорном. Станция приняла первых исследователей в октябре 1873 года; аквариум был открыт для публики в январе 1874-го, а торжественное открытие лабораторий состоялось в апреле 1875 года. .

Миклухо-Маклай — мечтатель, устремленный в будущее, путешественник, который, по его собственным словам, на протяжении многих лет вел «кочевой образ жизни», — ограничивался в основном призывами основывать морские биологические станции в России и других странах мира. Две его попытки начать создание такой станции в Юго-Восточной Азии были предприняты как бы экспромтом, попутно с проведением других исследований, имели сомнительные юридические и финансовые основания и окончились неудачей. Как мы увидим, лишь в 1881 году Миклухо-Маклай смог осуществить свой замысел, основав морскую биологическую станцию в окрестностях Сиднея.

Николай препарировал и исследовал в Мессине мозг химеры — хрящевой рыбы, относящейся, как и акулы, к подклассу селахий. Свои соображения о строении мозга химеры он сообщил письмом Гегенбауру. Известного анатома настолько заинтересовали эти соображения, что он поместил их в виде краткого сообщения в «Йенском журнале медицины и естествознания» [173] Миклухо-Маклай Н.Н. Собрание сочинений. В 5 т. М., 1952. Т. 3. 4.2. С. 123-125. . Так у молодого ученого появилась четвертая публикация.

В Мессине Миклухо-Маклай познакомился с соотечественником, в биографии которого отразились некоторые существенные черты российской истории второй половины XIX века. Егор Иванович Барановский (1821-1914) достиг высоких ступеней в чиновной иерархии, имел чин тайного советника, был саратовским губернатором. В знак протеста против жестокого подавления Польского восстания 1863 года Барановский подал в отставку и уехал с семьей за границу. Такой шаг был вызван, по крайней мере отчасти, тем обстоятельством, что его мать и жена были польками. В Мессине Егор Иванович являлся представителем русской судоходной компании — Общества пароходства и торговли. Барановские радушно приняли Николая, который разделял их взгляды по польскому вопросу, имел бабушку-польку и много друзей среди поляков. Миклухо-Маклай ввел в дом Барановских Антона Дорна. Молодой немец понравился этому семейству своим свободомыслием, учтивостью, веселым нравом, увлеченностью музыкой и театром. В 1874 году Мария, старшая дочь Егора Ивановича, вышла замуж за Дорна. Мы еще встретимся с Е. И. Барановским в тех главах книги, где говорится о пребывании Миклухо-Маклая в России.