Даниил Тумаркин - Миклухо-Маклай. Две жизни «белого папуаса»

16 августа 1859 года братья были зачислены в четвертый класс Второй Петербургской гимназии, расположенной поблизости от их дома, угол Большой Мещанской улицы и Демидова переулка. Она могла бы называться и Первой, так как была старейшей в столице (основана в 1805 году). Николаю не понравилось это учебное заведение. «В гимназии плохо учился и даже избегал ходить в классы», — признавался он позже [40] [Краткая автобиография Н.Н. Миклухо-Маклая]. Л. 2. . Такое отношение Николая к «альма матер» вполне понятно. Для казенных гимназий дореформенного периода, как пишет историк образования Р. Ш. Ганелин, были характерны «схоластика, формализм, сухость и мертвенность обучения, казарменный режим, фельдфебельский подход к ребенку» [41] Ганелин Р. Ш. Очерки по истории средней школы в России второй половины XIX века. 2-е изд. М., 1954. С. 9. . «Жандармские шпоры и окрики гулко раздавались и в обширных коридорах 2<-й> С.-Петербургской гимназии», — справедливо отмечает А.Г. Грумм-Гржимайло, один из биографов нашего героя [42] Грумм-Гржимайло А.Г. Н.Н. Миклухо-Маклай на фоне современной ему эпохи // Известия Государственного географического общества (далее — ИРГО). Т. 71. Вып. 1-2. М.; Л., 1939. С. 158. . Воспитанный в семье в духе уважения к личности и свободы выбора, в духе справедливости и гуманности, Николай с трудом выносил гнетущую казенную атмосферу, царившую в гимназии. Активное неприятие этой чуждой ему обстановки дополнялось у будущего ученого постоянным недомоганием, особенно простудами — последствием, как он считал, сильной «лихорадки», перенесенной в трехлетнем возрасте [43] [Краткая автобиография Н.Н. Миклухо-Маклая]. Л. 2. .

Четвертый класс растянулся для Николая на два года, в 1859/60 учебном году он почти не посещал гимназию, а в следующем бывал на занятиях только в сентябре, октябре, феврале и марте, но и за эти месяцы пропустил 414 уроков. В итоге у него было «хорошо» по французскому языку, «удовлетворительно» по немецкому языку и естественной истории, а остальные отметки — «худо» и «посредственно» (что соответствует современному «плохо»). Однако, выдержав переэкзаменовку, Николай осенью 1861 года был переведен в пятый класс.

Впрочем, не только учеба — или увиливание от нее, — и лечение недугов занимали в те годы юного Миклуху. Екатерина Семеновна общалась с двоюродным братом покойного мужа Федором Егоровичем Миклухой, который, поселившись в Петербурге, служил бухгалтером в Главном управлении путей сообщения, и его супругой Александрой Васильевной. 14 августа 1860 года эта дама в письме сенатору В.А. Половцеву (Миклухи познакомились с ним в связи с ревизией, проведенной этим высокопоставленным чиновником в Черниговской губернии) сообщала, между прочим, следующее: «Ф[едор] Егор[ович] встретил Николю Мик[луху] со студентом на Невском» [44] Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (далее — ОР РНБ). Ф. 601. Д. 1444. Л. 6. . Это мимолетное наблюдение приоткрывает завесу над увлечениями и помыслами нашего героя.

Отрочество и юность Николая Миклухи протекали в переломный период в истории России, связанный с отменой крепостного права. И в годы подготовки этой реформы, и после ее провозглашения в 1861 году на условиях, выгодных помещикам, в стране происходили крестьянские восстания, вспыхивали студенческие волнения, активизировали свою деятельность революционеры-демократы. «Это было удивительное время, — вспоминает известный революционер Н.В. Шелгунов, — время <���…> когда каждый, у кого было что-нибудь за душой, хотел высказать это громко. Спавшая до того мысль заколыхалась, дрогнула и начала работать. Порыв ее был сильный и задачи громадные» [45] Шелгунов Н.В. Воспоминания // Шелгунов Н. В., Шелгунова Л. П., Михайлов М.Л. Воспоминания. В 2 т. М., 1967. Т. 1. С. 94. .

Мощный демократический подъем не обошел стороной и Вторую Петербургскую гимназию. «Тогда и в обществе, и в среде учащейся молодежи, — писал консервативно настроенный преподаватель гимназии А.В. Курганович, — усиливалось то брожение умов, которое сказалось в теориях Чернышевского и Писарева, в разглагольствованиях о бесполезности эстетики, в предпочтении идеальному грубого утилитаризма <���…> — все это более или менее коснулось и учащегося поколения, на которое притом специально обращено было умышленное внимание со стороны с целью вербовать будущих нигилистов. Между учениками стали появляться личности, подбивавшие товарищей на разного рода выходки против требований заведения. <���…> Некоторые ученики старших классов собирались вместе у одного из товарищей и читали "Колокол" и другие сочинения Герцена» [46] Историческая записка 75-летия С.-Петербургской второй гимназии. Ч. 2. 1831-1880. СПб., 1894. С. 152. .