Юрий Беспалов: Людмила Зыкина. Издалека долго…

В Барнауле, едва певица вышла из гостиницы, как откуда ни возьмись выросла перед ней женщина с тремя детьми. «Я, — говорит она Зыкиной, — вышла только из тюрьмы. Попала туда вместе с мужем. Вот детей в детдоме отдали, а нужно ехать к родителям в Курскую область, на родину. Денег на билет нет, и взять их негде». Билеты были куплены на ближайший поезд. Через три дня Зыкина снова видит эту женщину с ребятами около местного универмага. «Почему не уехали? — спрашивает у страждущей „уехать на родину“. „А мы и не собирались уезжать, — был ответ. — Придумала я с билетами. Сдала их и деньги получила. Так бы вы, может, денег и не дали. Муж действительно в тюрьме, одной с детьми трудно. Есть тут у нас на окраине старенький домишко, в нем и живем, хлеб жуем“.»

Людмила Зыкина всегда откликалась на просьбы людей: одним посылала деньги, другим доставляла дефицитные лекарства, третьим сокращала хлопоты в приобретении жилья, четвертым помогала избежать тюремной решетки.

Десятилетиями Зыкина шефствовала над детдомом в Ульяновске. Организовывала для ребят концерты музыкальных и театральных коллективов, принимала участие в создании самодеятельности, покупала книги, тетради, альбомы, игры, сладости — многочисленные коробки с шоколадными конфетами. Годы шли чередом, пока ей не сообщили, что кое-что, и весьма существенное, из того, что привозила в детдом, ненавязчиво разворовывалось, присваивалось людьми, стоящими на службе добродетели и воспитания. Безнравственное действо ее сначала ошарашило, и она укротила свою активность и пыл. Но вдруг пришло благодарное письмо от бывших детдомовцев, и Зыкина не вытерпела, возобновила поставки в прежнем режиме, на что Виктор Гридин, муж певицы, отреагировал советом: «Давай помогай и другим детдомам, может, там воровать будут меньше. Добрая очень…».

В доброте и отзывчивости Зыкиной я убеждался несчетное число раз.

В 1958 году Зыкина вместе с представителями московских театров, концертных организаций, Мосэстрады на Ил-14 отправилась на дрейфующую станцию «Северный полюс-6», прихватив для полярников двадцать лимонов и три арбуза. «Еле дотащила мешок с арбузами до трапа самолета», — вспоминала она. У полярников таких деликатесов не оказалось, и они были чрезвычайно рады зыкинскому провианту, о котором, разумеется, и думать не могли. По возвращении в Москву ее награждают Почетной грамотой ЦК Профсоюза работников культуры «За патриотический поступок и большую работу по культурному обслуживанию полярников в Арктике и на Северном полюсе в 1958 году». Спрашиваю Зыкину: «За какой патриотический поступок грамота?». «А кто его знает. Я пела при тридцатиградусном морозе на станции, а потом выступала в Игарке, Дудинке, Тикси, Хатанге, Амдерме. Может, и арбузы с лимонами к грамоте причастны. Во всяком случае, они произвели настоящий фурор. Наверняка до высокого начальства дошли слухи, как полярники обрадовались моим лимонам. У них же консервы да сухари в основном в рационе были. А тут, как по волшебной палочке, три арбуза, да довольно крупные. Я не собиралась никого удивлять. Просто думала, что полярникам фрукты будут кстати».

Во время гастролей в Ленинграде в 1980 году Зыкина по совету известного баса Бориса Тимофеевича Штоколова, любившего духовную музыку и часто слушавшего церковные песнопения, отправилась в храм, в тот самый, что остался цел и невредим во время бомбежек и артобстрела в дни Великой Отечественной войны. При выходе из собора, увидев старушек, стоящих в ряду, не раздумывая, стала подавать милостыню. В конце этой очереди стояли еще какие-то пьяницы и тоже тянули руки: «Помогите обездоленным. Бог вам тоже поможет. С праздником вас…» И Зыкина снова взялась за кошелек. Когда мы отошли от храма на несколько шагов, я не удержался:

— Зачем, Людмила Георгиевна, этим пьянтосам подавать столько денег?

— Так праздник же.

— А какой сегодня праздник?

— Они сказали: праздник.

Оказалось, действительно «праздник» — день Григория-летописца.

В Ливерпуле перед концертом подошел к певице сгорбленный старик с трясущимися руками, бывший русский матрос с броненосца «Потемкин». У него не было денег на билет, и она, недолго думая, посадила его в первом ряду, где были места для гостей.

В 1964 году, во время гастролей во Франции, русская колония в Париже обратилась к Зыкиной с просьбой дать концерт, сбор от которого пойдет в фонд помощи бедствующим детям старых русских эмигрантов. Она тут же согласилась. У Зыкиной не было детей (певица хотела иметь своих детей, но проблемы, связанные с внематочной беременностью, разрушили планы о материнстве. — Ю.Б. ), и, видимо, это обстоятельство как-то влияло на нее — если речь заходила о помощи детям, тем более инвалидам, денег никогда не жалела. И когда после концерта к певице подошла престарелая дама, говоря что-то по-французски вперемежку со слезами на глазах, она и ей дала денег. Оказалось, это дочь художника Поленова. Она имела свою мастерскую, работала над театральными куклами и очень бедствовала. На том же концерте седой старик опустился перед певицей на колени: «Родимая, если доведется встретиться, привези хоть горсть землицы русской». И Зыкина набрала земли в холщовый мешочек, освятила ее в храме и повезла во Францию несколько лет спустя. Но никто не пришел за этой землицей, хотя она и пела на той же сцене.