Петр Мультатули - Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

«Дом оказался довольно обширным и прилично обставленным. В нем удобно и хорошо разместились. В доме жила Царская Семья и служащие» (А. А. Волков) [328] Волков А.А. Указ. соч., с. 77.

«Здравствуй, дорогая моя! — писала А. Вырубовой Великая Княжна Мария Николаевна. — Как давно Тебе не писала милая, так рада была получить Твою записочку. Грустно очень, что не видимся, но Бог даст опять встретимся и тогда такая радость будет. Живем в доме, где Ты была. Помнишь комнаты? Они очень уютные, в особенности когда кругом вещи. Гуляем каждый день два раза. Есть милые люди и здесь. Вспоминаю Тебя душку ежедневно и очень люблю. М. Гибс дал нам твои карточки, так приятно было их иметь» [329] «Письма Царственных Мучеников из заточения», с. 157. Примечательно, что В. Александров, цитируя это письмо, ошибочно полагает, что оно написано в Екатеринбурге. «Из этого письма, — пишет он, — мы узнаем одну деталь, которая до сегодняшнего дня была не известна: Вырубова некогда находилась в доме Ипатьева! Вероятнее всего по случаю своих поездок в Покровское во время одного из „бегств“ Распутина в свое родное село!» (Alexandrov V. La fin des Romanov, p. 190). При этом Александров пишет, что письмо не имеет точной даты. Однако совершенно очевидно, что обстоятельства жизни Царской Семьи, изложенные в письме (прогулка два раза в день, возможность общения с посторонними людьми, общение с Гиббсом и так далее), относятся к тобольскому, а не екатеринбургскому периоду, во время которого Царская Семья была полностью изолирована от окружающего мира. То, что это письмо было написано Великой Княжной Марией Николаевной из Тобольска, полностью доказывается приводимым в «Русской Летописи», в книге 4, с. 242–243 его подлинником с указанием: «Тобольск, декабрь 1917 года». Странно, что Александров, работая с «Русской Летописью», этого не заметил.

Еда была хорошей и разнообразной. «Завтрак и обед был хорошим. За завтраком было в первые дни суп, рыба, мясо и сладкое. После завтрака наверху был кофе. Обед был такой же, как завтрак, но подавались еще и фрукты» (Сидней Гиббс). [330] Русскiй Архивъ, с. 107.

Обед для Царской Семьи готовил повар И. М. Харитонов, которому Император один раз сказал: «Хорошо меня кормишь, Иван, совсем как в Царском» [331] Из устных воспоминаний Е.И. Харитоновой (Мультатули).

Вначале местному населению разрешалось в большом количестве приносить Царской Семье продовольствие. «Население относилось к Ним хорошо , — вспоминала Е. Н. Эрсберг. — Много разных приношений из провизии присылалось Им. Многие продукты присылал монастырь» . [332] Русскiй Архивъ, с. 139.

Это был Иоанновский женский монастырь. В первое время существовал даже план размещения Царской Семьи в этом монастыре. С этой целью по просьбе Государя и Государыни к игуменье ездил А. А. Волков и осматривал помещения. Сама игуменья была очень рада возможности размещения Царской Семьи у нее в монастыре и показала Волкову тот дом, в котором намечалось проживание Царской Семьи. Дом был большим и светлым и имел свою церковь. Но приезд в Тобольск эмиссара Временного правительства Панкратова прекратил все планы переезда. [333] Волков А.А. Указ. соч., с. 78.

До приезда вышеназванного лица режим содержания Царской Семьи также был вполне сносным.

«Режим был такой же, как в Царском, даже свободней , — показывал на допросе следователю Н. А. Соколову начальник охраны полковник Е. С. Кобылинский. — Никто не вмешивался во внутреннюю жизнь Семьи. Ни один солдат не смел входить в покои. Все лица свиты и вся прислуга свободно выходили куда хотели» . [334] Гибель Царской Семьи, составитель Н. Росс, с. 294.

Однако такой режим был вызван в первую очередь хорошим отношением к Царской Семье со стороны полковника Кобылинского, и он сразу стал меняться, как только Временное правительство взяло под контроль содержание Царственных Узников в «Доме Свободы».

«Уклад жизни в Тобольске был таким же, как и в Царском Селе. Мария Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна вставали в 8 часов. И Алексей Николаевич вставал в это же время. Ольга Николаевна вставала в 9. Государь тоже вставал в 9. Императрица просыпалась рано, но обыкновенно Она до завтрака оставалась в кровати, занимаясь чем-либо. Государь пил чай у себя в кабинете с Ольгой Николаевной. Императрица пила утренний кофе всегда в постели. Все остальные пили чай в общей столовой. После чая Государь обыкновенно читал у себя в кабинете. Дети, кроме Ольги Николаевны, имели уроки до 11 часов. С 11 до 12 у них была перемена. В 12 часов им подавались бутерброды и молоко. В это время к Детям всегда приходил закусывать и Император. От 12 до 1 часа тоже были уроки. В час был завтрак [335] Так до революции в России называли современный обед. . После завтрака Дети и Государь шли гулять. Очень редко выходила гулять Императрица, сидевшая иногда на балконе. В 5 часов был вечерний чай, который Семья пила всегда в кабинете у Государя. После чая Дети занимались опять. Если же не было уроков, занимались чем-либо: рисовали, вышивали. В 8 часов был обед. После обеда Дети играли или вообще свободно проводили время. В 11 часов был чай в гостиной Императрицы» [336] Русскiй Архивъ, с. 138. (Е. Н. Эрсберг).