Петр Мультатули - Николай II. Дорога на Голгофу. Свидетельствуя о Христе до смерти...

В самом деле, если бы Кобылинский увидел бы в мандатах Яковлева только одно слово: «расстрел», то навряд ли он бы так спокойно выдал бы ему Царскую Семью. Да и все другие свидетельства подтверждают, что Яковлев смог каким-то очень серьезным аргументом убедить Кобылинского в особой важности его миссии и в том, что она не направлена против Государя. Кобылинский на допросе следователя мог скрыть наличие у Яковлева секретных инструкций по понятным причинам: правительство адмирала Колчака было проантантовским и кадетско-эсеровским, и Кобылинскому было бы трудно объяснить следствию свое сотрудничество с предполагаемым германским агентом Яковлевым. Кроме того, получалось, что фактически Кобылинский отдал Царя и его Семью на смерть именно из-за того, что Яковлев предъявил ему какие-то серьезные документы, говорящие о вмешательстве в судьбу Царской Семьи руки Берлина. В этих условиях для Кобылинского лучше было промолчать о секретных инструкциях и представить ситуацию так, чтобы она выглядела как насильственный увоз Царя в неизвестном направлении без участия Кобылинского.

В том, что Государя собираются везти в Москву, были уверены практически все жители губернаторского дома. Е. Н. Эрсберг свидетельствовала: «Все тогда знали, что Яковлев приехал из Москвы и распоряжается по уполномочию Москвы. Княжны передавали мне со слов, конечно, Родителей, что Яковлев везет Государя в Москву. И Государь, и Государыня, по словам Княжон, думали, что большевики хотят перевезти Его в Москву, чтобы Он заключил мирный договор с немцами» . [494] Россiйскiй Архивъ, с. 141–142.

Гоф-лектрисса Э. Шнейдер в своем дневнике от 12 апреля писала: «Комиссар Яковлев пришел в 2 ч. объявить, что Государь должен уехать с ними в 4 часа утра; он не может сказать куда. (Вероятно, по догадкам, в Москву и потом м. б. за границу.)» [495] АРР, т. 17–18, с. 304.

А. А. Теглева: «Дети передавали мне, как Их убеждение, что Яковлев увозит Их в Москву. Ни слова тогда не говорилось про Екатеринбург» . [496] Россiйскiй Архивъ, с. 126.

У нас есть и прямое свидетельство того, что Яковлев прямо сказал Государю и Государыне, что их увезут в Москву. Председатель солдатского комитета П. М. Матвеев вспоминал: «Александра Федоровна высказала сомнение, повезут ли Романова в Москву, и спросила т. Яковлева, окончательно ли решен вопрос, что их нужно перевезти в центр. Последнее т. Яковлев подтвердил» . [497] Последние дни Романовых, с. 245.

Таким образом, Император Николай II и Императрица Александра Федоровна также были убеждены в том, что Яковлев выполняет германские требования. «Государь правильно понял Яковлева , — писал Н. А. Соколов. — Скрываясь под маской большевика, он пытался увезти Царя и Наследника, выполняя немецкую волю. Но не Царя спасали немцы, а свои интересы» . [498] Соколов Н.А. Убийство Царской Семьи, с. 139.

Однако и Государь, и Соколов ошибались: не немецкую волю выполнял Яковлев, но волю Якова Свердлова, который, используя в своих целях немцев, с их узконациональными хищническими и политически близорукими целями, подготавливал истребление Царской Семьи. Заранее зная, что Царская Семья будет отправлена в Екатеринбург, Яковлев лгал ей и ее окружению про Москву и скорое освобождение.

Предполагая в Яковлеве германского агента, Государь встретил Яковлева настороженно и вначале категорически отказался куда-либо ехать. Полковник Кобылинский вспоминал: «В 2 часа мы вошли с Яковлевым в зал. Посредине зала рядом стояли Государь и Государыня. Остановившись на некотором отдалении и поклонившись им, Яковлев сказал: „Я должен сказать Вам (он говорил, собственно, по адресу одного Государя), что я чрезвычайный уполномоченный из Москвы от Центрального Комитета, и мои полномочия заключаются в том, что я должен увезти отсюда всю Семью, но так как Алексей Николаевич болен, то я получил вторичный приказ выехать с одними Вами“. Государь ответил Яковлеву: „Я никуда не поеду“. Тогда Яковлев продолжал: „Прошу этого не делать. Я должен исполнить приказание. Если Вы отказываетесь ехать, я должен или воспользоваться силой, или отказаться от возложенного на меня поручения. Тогда могут прислать вместо меня другого, менее гуманного человека. Вы можете быть спокойны. За Вашу жизнь я отвечаю головой. Если Вы не хотите ехать один, можете ехать с кем хотите. Будьте готовы. Завтра в 4 часа мы выезжаем“. Яковлев при этом снова поклонился Государю и Государыне и вышел. Одновременно и Государь, ничего не сказав Яковлеву на его последние слова, круто повернулся, и они оба с Государыней пошли из зала. Яковлев направлялся вниз. Я шел за ним. Но Государь, когда мы выходили с Яковлевым, сделал мне жест остаться. Я спустился с Яковлевым вниз и, когда он ушел, поднялся наверх. Я вошел в зал, где были Государь, Государыня, Татищев и Долгорукий. Они стояли около круглого стола в углу зала. Государь спросил меня, куда его хотят везти. Я доложил Государю, что это мне самому неизвестно, но из некоторых намеков Яковлева можно понять, что Государя увозят в Москву. <���…> Тогда Государь сказал: „Ну, это они хотят, чтобы я подписался под Брестским договором. Но я лучше дам себе отсечь руку, чем сделаю это“» . [499] Гибель Царской Семьи, с. 302–303.