Дмитрий Олейников - Николай I

В ту эпоху Адам Мицкевич создаёт свой образ «Руси-тройки», подхваченный Александром Герценом и бытующий в литературе по сей день [403] Мицкевич А. Собрание сочинений. Т. 3. М., 1952. С. 356. Пер. В. Левина (http://lib.rus.ec/b/37008/read). Ср. Тимур Кибиров: «<���…> Тройка мчится, тройка скачет / в рыжей жиже по весне, / злого ямщика х… / злой фельдъегерь по спине…» См.: Кибиров Т. Л.С. Рубинштейну // Третья модернизация. 1988. № 7 :

Исследователь Мартин Малиа в конце XX века признал: «Вторая четверть девятнадцатого века стала веком по преимуществу очернительнои западной литературы о России. Именно тогда проявились те негативные стереотипы и суждения относительно России, которые сохранились и до наших дней» [404] Malta Martin E. Russia under Western Eyes: from the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. Harvard Univ. Press. 1999. P. 98. .

Символом всей этой литературы стала книга романиста и публициста маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году» [405] Первое полное русское издание опубликовано более полутора веков спустя. См.: Кюстин А. Россия в 1839 году. В 2 т. / Под ред. В. Мильчиной. М., 1996. . Как и многие западные и прозападные публицисты, Кюстин вроде бы целил в самодержавие, а попадал в Россию: «Прощение было бы опасным уроком для столь чёрствого в глубине души народа, как русский. Правитель опускается до уровня своих дикарей подданных; он так же бессердечен, как они, он смело превращает их в скотов, чтобы привязать к себе: народ и властитель состязаются в обмане, предрассудках и бесчеловечности. Отвратительное сочетание варварства и малодушия, обоюдная жестокость, взаимная ложь — всё это составляет жизнь чудовища, гниющего тела, в чьих жилах течёт не кровь, а яд — вот истинная сущность деспотизма» [406] Кюстин Л. Россия в 1839 году. Т. 2. М., 1996. С. 18. .

Правительство было обеспокоено поисками достойного ответа на нашумевшую книгу-памфлет. В России она была немедленно запрещена (и благодаря этому стала одной из самых читаемых в свете в сезон 1843—1844 годов). Сам император Николай, некогда принимавший де Кюстина, благосклонно беседовавший с ним, придерживался особого мнения. Он заметил, познакомившись с книгой: «Вся вина лежит только на мне, ведь я покровительствовал этому негодяю» [407] Цит. по: Кеннан Дж. Ф. Маркиз де Кюстин и его «Россия в 1839 году». М.,2006. С. 5. . Официально же было решено «взирать на всё, что публикуется о России, с совершенным равнодушием… нимало не заботясь ни о каких толках и слухах», поскольку, как заметил в том же 1839 году граф Нессельроде, «русофобия пройдёт, как прошли другие безумства нашего века» [408] Мильчина В.А. Россия и Франция. Дипломаты. Литераторы. Шпионы. СПб., 2006. С. 259. .

Мнения частных лиц казались Николаю не заслуживающими особого внимания. В 1835 году Николай наставлял наследника Александра: «Пренебрегай ругательствами и пасквилями, но бойся своей совести». Презрительное пренебрежение — вот позиция Николая по отношению и к международным, и к домашним говорунам. Характерен анекдот о пьяном мужике, буянившем в трактире. На попытку владельца урезонить его тем, что надо уважительно относиться к висящему на стене портрету государя императора, мужик ответил: «Плюю я на тебя и на портрет тоже!» Суд приговорил наглеца к жестокому наказанию, но Николай приговор не утвердил. Его резолюция была такой: «Вместо наказания сказать, что я на него тоже плюю» [410] Русская старина. 1898. № 7. С. 39. .

Николай хотел показать, что он «тоже плюёт на Кюстина». Когда прусские родственники советовали: «Вам надо завести орган, предназначенный для того, чтобы опровергать ту клевету, которая, несмотря на цензуру, постоянно подымает голову», его ответ был: «Я никогда в жизни не унижусь до того, что начну спорить с журналистами». При этом император чётко определил свою позицию в этом вопросе: «Хотя я плачу презрением за все личности (то есть личные нападки. — Д. О.) ко мне партикулярных лиц, никогда не потерплю, чтобы в лице моём могли обижать Россию даром те, кои представляют правительство» [411] Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 468. .

Но, даже не стремясь вступать в широкомасштабную «информационную войну» с европейским обществом, Николай готовился сразу к войне с революционной заразой. В 1833 году он поставил главную задачу политики России в Европе: «…строить оборонительную систему против революционных агитаций, направленных к низвержению всего социального порядка, основанного на положительном законе» [412] Цит. по: Выскочков Л.В. Николай I. M., 2003. С. 369. .