Клаус Гранцов - Пепел большой войны Дневник члена гитлерюгенда, 1943-1945

Возможно, я скоро снова смогу поехать в отпуск домой, поскольку все те из вспомогательного персонала флота, чьи родители занимаются сельским хозяйством, могут получить трудовой отпуск. Наши сменщики уже прибыли и проходят обучение. Мы должны быть с 12 сентября уволены, затем три месяца отрабатывать трудовую повинность, а затем быть призваны в вермахт.

На школьные занятия мы ходим редко, все очень устали. В кино посмотрел «Иммензее», [128] «Иммензее» (от названия немецкой народной песни) — фильм-мелодрама 1943 г. режиссера Вайта Харлана по мотивам одноименной повести Теодора Шторма. упоительно прекрасный фильм.

Мы все произведены в старшие помощники вспомогательного персонала флота и теперь носим на рукаве по две золотых нашивки. Они смотрятся отлично, но для всей этой красоты осталось только четыре недели.

Ушли многие из преподавателей военного обучения, они были направлены на фронт. На их место приходят девушки из вспомогательного персонала. С ними возникает много проблем.

Ну вот, скоро закончится период моего пребывания в составе военно-морского флота. Что же дал мне этот год? Он прошел либо в мечтаниях, либо впустую. В мечтаниях о будущем, которые так и остались только мечтами. Школьные занятия ничего мне не дали. Ничего сколько-нибудь интересного из книг мне не попадалось, художественная литература больше не издается.

Скоро мне исполнится семнадцать! Как же я мечтал когда-то об этом возрасте! Ну и что? Теперь я чувствую себя таким старым! Но прочь эти мысли. И почему я так невесел?

Сегодня около полуночи нас поднял резкий звон колоколов громкого боя: «Боевая готовность!» Мы вскочили с постелей, оделись и провели так около получаса, гадая, будет ли после этого объявлена боевая тревога. Внезапно снова загремели колокола. Я неторопливо надел шинель и кепи, выбрался из блиндажа, стянул брезент с орудия, пропустил Радке на место наводчика по горизонтали, а сам подумал: тревога, как многие другие, ничего особенного.

Совершенно неожиданно все небо осветилось — это взорвались две парашютные осветительные бомбы. С наблюдательного поста передали сообщение о множественных целях на удалении 150 километров. Есть несколько целей на удалении 100 километров. Стали вспыхивать новые осветительные бомбы, превратившие ночь в светлый день. Наблюдатели доложили о подходе новых целей. Загремели наши орудия. «Залпом — огонь!»

Я потратил пару минут, чтобы запечатлеть в памяти всю картину. В направлении Штеттина небо было окрашено в целую радугу цветов — от бледно-желтого до оранжево-красного. Их перечеркивали очереди трассирующих снарядов и пуль. Воздух сотрясался от грохота разрывов и уханья орудий. И снова, и снова: «Залпом — огонь!»

Одна волна самолетов сменяла другую. Внезапно наш прожектор поймал своим лучом идущую на нас цель.

Как нарочно, именно в этот момент ствол нашего орудия заклинило. Вращающий его мотор замер — ни назад, ни вперед. Я тоже замер рядом с орудием.

Внезапно в уши ворвался рокот самолетного мотора. Пикировщик! Я постарался укрыться под орудием. Сверху дробь выстрелов: «Так-так-так!» — пикировщик обстреливал нашу батарею из бортового оружия, но ни в кого не попал.

Снова ударили наши малокалиберные зенитки. С выбивающимся из мотора форсом пламени англичанин вышел из пике. Расположенные неподалеку батареи легких зениток поставили заградительный огонь. Новые очереди трассирующих снарядов прорезали небо. Наблюдатели продолжали выдавать данные по целям. «Залповый огонь!» Петер Кнооп зарядил орудие, но опять выстрела не последовало. Предельный угол снижения ствола.

И снова сверху пикировщик: «Так-так-так!» Наша 20-миллиметровка изрыгнула пару очередей ему навстречу. Англичанин отвернул в сторону. Прожектор все-таки поймал его своим лучом. (Молодцы девчонки из вспомогательной службы, отлично работают!) Но для нас он слишком низко — предельный угол снижения ствола. Внезапно по англичанину залп из-за леса: прямое попадание! Следующий пикировщик тоже отважился сделать по нас заход, но и его ожидала такая же судьба — домой ему вернуться было не суждено.

Тем временем снова и снова команды: «Залпом — огонь!» Вокруг море огня. Светло как днем. В небе красные и желтые огни трассирующих снарядов и пуль заставляют побледнеть звезды!

Один пикировщик открывает огонь по деревне. Но когда он попадает в сектор обстрела наших легких зениток, тут же отворачивает вверх. Неужели он ощутил ярость морских канониров? Вести огонь по деревне, по гражданским! Да это же свинство! Бой на краткое время стихает. Тишина. Затем снова рев моторов. Прожектора снова шарят по небу, разыскивая цели. Но воздушные машины дают короткие очереди красными и зелеными трассерами — это наш опознавательный знак, «свои». Германские самолеты. Они пустились в погоню за бомбардировщиками? А все ли бомбардировщики повернули назад? Так что же, налет отбит? И все уже позади?