Дэвид Шеппард - НА КАКОМ-ТО ДАЛЁКОМ ПЛЯЖЕ (Жизнь и эпоха Брайана Ино)

В Годе с распухшими придатками Ино писал: «Я решил превратить слово «претенциозный» в комплимент. Обычно считается, что есть «настоящие» люди, а есть такие, которые притворяются кем-то другим. Также считается, что в притворстве есть что-то морально плохое.»

Брайан любил и петь госпел. Несмотря на годы, проведённые вдали от микрофона солиста, он так и не потерял пристрастия к акапелльным вокализам — пусть даже собственный голос ему до сих пор казался чрезмерно «диаграмматичным». Многие из тех, кто попал на его орбиту с середины 80-х, сообщают о привычке Ино внезапно разражаться какой-нибудь песней во весь голос — во время приготовления еды или других низких занятий. По большей части его репертуар состоял из госпел- и ду-уоп-песен.

Ино вспоминал ещё об одном инциденте, имеющем отношение к Куинси Джонсу — он произошёл в одном из баров Токио. «Там была пресса, начались вспышки камер, и тут кто-то подошёл и попросил у меня автограф — хотя он наверняка понятия не имел, кто я такой. Я подписался «Куинси Джонс». Внезапно ко мне за автографом выстроилась целая очередь — и я везде подписался так же.»

В стихах Боно идёт речь об убийстве Мартина Лютера Кинга в 1968-м: «Раннее утро, 4 апреля / В небе Мемфиса раздаётся выстрел». Может быть, это поэтическая вольность, но когда Джеймс Эрл Рэй застрелил д-ра Кинга в мемфисском отеле «Лорейн», было 18:01.

Ино применил свою способность к «изменению образа» песни в серии теперь уже почти забытых ремиксов начала 90-х на вещи всевозможных артистов — от арт-электронного дуэта The Grid до поп-сорванцов EMF и фаллических австралийских рокеров INXS.

Сейчас в Боннингтон-сквере, хотя он до сих пор выглядит богемно, несколько более «благородная» атмосфера. Правда, «Королевский дуб» изменился мало — сонное полузабытое ирландское заведение. Его художественная клиентура по большей части разъехалась, но «Дуб» остаётся одним из немногих британских пабов (а может быть, и единственным), где за стойкой гордо выставлен подписанный и вставленный в рамку рекламный фотопортрет Брайана Ино.

В своём интервью, данном в 1988 г. лос-анджелесской радиостанции KCRW, Роджер Ино рассказал о том, как делалась эта пьеса: «Нам никак не давалась эта идея. Нас было трое: Дэниел Лануа, Брайан и я. Это было в Канаде, и когда мне уже было совсем пора уезжать, я предложил очень простую тему вальса, которая совсем не подходила этому фильму. Брайан немного «порубил её на части» — впрочем, довольно существенно, и у него хорошо получилось — а потом Дэнни включил туда всё технологическое колдовство, после чего песня превратилась из довольно… не помню точно, что это было, но мне кажется, тема была весьма банальна, и она послужила катализатором идеи. В результате я опоздал на самолёт — мне нужно был улетать в тот день, но я забыл и всё перепутал…»

Ино даже взял несколько уроков французского; недавно он признался, что чувствует себя виноватым, т.к. остался должен своей учительнице 50 франков.

На The Unforgettable Fire была одна полностью инструментальная вещь — "4th Of July", состоявшая из рассеянной импровизации Адама Клейтона на басу, к которой позже присоединялась атмосферная гитара Эджа. Ино тайком записал это в «заглавный» день, приукрасил, смикшировал и сохранил на двухдорожечной ленте — чтобы вещь уже нельзя было исправить.

К 1990 году — спустя десятилетие после возобновления художественной практики — в иновском выставочном «портфеле» насчитывалось удивительное число «индивидуальных» представлений по всему миру — семьдесят.

Незадолго до этого Ино рьяно занялся садоводством в Уилдернесс. Правда, стать большим специалистом в этой области ему помешало самопальное «исследовательское садоводство», в рамках которого он пытался получить «растения-мутанты» при помощи рентгеновской бомбардировки из аппарата для измерения размера ноги (когда-то стоявшего в обувном магазине), который он купил на распродаже. Правда, никаких чудовищ ему получить не удалось, и в дальнейшем он не стал конкурентом нарождавшейся индустрии генно-модифицированных продуктов.

Chill-out-культура фактически назвала Ино своим милосердным крёстным отцом; его влияниями было пропитано нарождающееся движение «Интеллигентной Танцевальной Музыки», поддерживаемое шаловливой фалангой самоучек-электронщиков — The Orb, Aphex Twin, The Black Dog, Autechre и т.д. Как тут же напомнил мне Ино, до удара этой второй волны слово «амбиент» в устах музыкальных критиков так и оставалось ругательным.