Лидия Осипова - Военный дневник

Испанцы — страсть, наскок и подлинное уважение к женщине. Они могут очень легко и просто из ревности зарезать свою подругу, но никогда не ударят.

Немцы и испанцы сходятся только в одном — в своей неистовой ненависти друг к другу. Думаю, что в случае, скажем, переворота испанцы с удовольствием пошли бы вместе с нами бить немцев… Если у немцев все союзники такие, то ихнее дело крышка…

Немцы объявили набор в рабочие батальоны. Вывешены огромные агитационные плакаты. Между прочими пунктами, рисующими все блага, которые ожидают записавшихся, имеется и такой: рабочие батальоны будут получать мыло наравне с немецкими солдатами.

Что это за глупость: нельзя же так наивно признаваться в своей нищете… Все неистово издеваются над этим пунктом… Какое убожество мысли и фантазии. Но все же остатки молодежи…идут. Слишком голодна и безнадежна наша теперешняя жизнь. Все-таки там хоть надежда не помереть с голоду.

Сегодня разговорилась с одной из моих прачек, интеллигентной девушкой Зоей. Она настраивается все больше и больше просоветски. Она с начала войны работает на тяжелых работах, так как не хочет продаваться за суп в солдатских частях…

…(знакомство с басками — Н. Л. )… Как они не похожи на испанцев. Очень привлекательная внешность. Высокие, худые… Как будто бы из камня высечены. Очень сдержанно и благородно держатся…

Колей продолжают интересоваться разные высокие особы… новые СД пришли знакомиться… Просили составить наши пожелания насчет газеты…

Знакомство с новыми друзьями из СД принимает все более «интимный» характер. Сегодня были уже в третий раз (заинтересовала как гадалка)…

После гадания они попросили меня написать маленькие заметочки о «настроениях населения». Пожалуйста…. Я знаю, что им написать, настроения населения я тоже очень хорошо знаю. Заказ должен быть выполнен послезавтра.

…Сегодня опять приезжали «друзья». Заказ я выполнила. В моем меморандуме было на все вкусы. И о порке девушек в полиции и о назначении немецкими врачами (больных) женщин… на пилку дров, и публичный дом и все удовольствия. И не подкопаешься. Мы то ученые. Во всем, конечно, немецкое правительство совершенно не виновато, а только плохие солдаты и офицеры. Я указывала, какой вред это приносит «нашему общему делу» — делу борьбы с большевиками… Конечно, было глубокое и весьма наивное разочарование

…Вопрос «замяли» и уехали с холодком. Пусть ищут себе других осведомителей. Им нужны были настроения русского народа. Получайте!

…Друзья из СД приезжают «просто» побеседовать… Они обычно деликатно «забывают» у меня папиросы и табак… Сегодня я сказала Курту, что мы будем с ними до конца. Пока они победят большевиков. А там посмотрим, что нам принесут немцы. Он заявил, что ему …я могу это говорить, но что больше никому из немцев это говорить нельзя… Сомнительное преимущество быть ценимым вражеской разведкой. Ведь теперь совершенно ясно уже, что немцы нам не помощники в нашей борьбе с большевиками. И ни на кого нам надеяться, кроме как на самих себя, не приходится.

…вдруг попалась книжка Ивана Солоневича «Бегство из советского рая». Читала ее всю ночь. Такой правды о нашей дорогой родине еще никто не написал. Стало обидно, что мы сидим здесь в этой дыре. И мы могли что-нибудь подобное написать. Коля все мечтает о газете…

Приезжал какой-то тип из пропаганды из Гатчины. Немец. Приглашал Колю перейти к ним на работу, а, значит, и переехать в Гатчину. Все-таки близится, кажется, наше освобождение с фронта…

Странно, но Рождество ощущается и в нашем ужасном и фантастическом мире. Немцы его ощущают острее, нежели испанцы (хотя те истово молятся и внешне набожны!)… По-видимому, акции мои стоят высоко. Доцкий САМ принес подарки для меня и прачек…

Все наши немецкие друзья перебывали у нас за эти дни. Солдаты, конечно… Наши СД друзья прислали нам все, что полагается немецким солдатам: желудевые печенья, сигареты, дропсы, но сами тактично не приезжали…

Ходят тревожные слухи, что большевики начали большое наступление. Где — неизвестно. Газет мы не получаем. Радио запрещено под страхом расстрела. Оторваны от всего мира.

…Слухи о лагерях в Германии все ужаснее и невозможнее.