Александр Майсурян - Другой Ленин

— Вот это настоящая литература, которая учит, ведет, вдохновляет. Я роман «Что делать?» перечитал за одно лето раз пять, находя каждый раз в этом произведении все новые волнующие мысли, — говорил Ленин».

Образ Рахметова позволяет понять Ленина лучше, чем все сочинения Маркса. Поэтому остановимся на нем подробнее. Всю свою жизнь — от чтения до гимнастики — Рахметов подчиняет определенной цели и строго продуманному распорядку. Цель, как нетрудно догадаться, — революция, которую Чернышевский иносказательно называет в конце романа «переменой декораций».

«Он [Рахметов]… принял оригинальные принципы и в материальной, и в нравственной, и в умственной жизни… Он сказал себе: «Я не пью ни капли вина. Я не прикасаюсь к женщине». А натура была кипучая. «Зачем это? Такая крайность вовсе не нужна». — «Так нужно. Мы требуем для людей полного наслаждения жизнью, — мы должны своею жизнью свидетельствовать, что мы требуем этого не для удовлетворения своим личным страстям, не для себя лично, а для человека вообще, что мы говорим только по принципу, а не по пристрастию, по убеждению, а не по личной надобности». Поэтому же он стал и вообще вести самый суровый образ жизни… Одевался он очень бедно, хоть любил изящество, и во всем остальном вел спартанский образ жизни; например, не допускал тюфяка и спал на войлоке, даже не разрешая себе свернуть его вдвое… Он успевал делать страшно много, потому что и в распоряжении времени положил на себя точно такое же обуздание прихотей, как в материальных вещах. Ни четверти часа в месяц не пропадало у него на развлечение, отдыха ему не было нужно. «У меня занятия разнообразны; перемена занятия есть отдых».

Рахметов устраивает себе суровое испытание: лежит всю ночь на гвоздях. Пришедшему к нему посетителю открывается жутковатая картина. «Рахметов отпер дверь с мрачною широкою улыбкою, и посетитель увидел… спина и бока всего белья Рахметова (он был в одном белье) были облиты кровью, под кроватью была кровь, войлок, на котором он спал, также в крови; в войлоке были натыканы сотни мелких гвоздей шляпками с-исподи, остриями вверх, они высовывались из войлока чуть не на полвершка; Рахметов лежал на них ночь. «Что это такое, помилуйте, Рахметов», — с ужасом проговорил Кирсанов. «Проба. Нужно. Неправдоподобно, конечно; однако же, на всякий случай нужно. Вижу, могу».

Конечно, Владимир Ульянов был далек от этого почти иконописного портрета, но не следует забывать, что Рахметов все-таки герой литературы, то есть идеальный, почти недостижимый образец. О яркости образа Рахметова свидетельствует и такой любопытный факт — возможно, он единственный из героев Чернышевского, вошедший в советский фольклор. Вот примеры анекдотов об этом персонаже: «Рахметов был сильной личностью: он мог обходиться месяц без пищи, неделю без воды и день без женщин». «Собираясь в гости, Рахметов всегда брал с собой дощечку с гвоздями — чтобы было, на что присесть».

«Ленин был настоящий спортсмен».Ульянов старался следовать примеру Рахметова и в крупном, и даже в мелочах. Так, Рахметов серьезно занимался спортом. Правда, это был не совсем спорт… В романе читаем: «Стал очень усердно заниматься гимнастикою… На несколько часов в день он становился чернорабочим по работам, требующим силы: возил воду, таскал дрова, рубил дрова, пилил лес, тесал камни, копал землю, ковал железо; много работ он проходил и часто менял их, потому что от каждой новой работы, с каждой переменой получают новое развитие какие-нибудь мускулы. Он принял боксерскую диету: стал кормить себя — именно кормить себя — исключительно вещами, имеющими репутацию укреплять физическую силу, больше всего бифштексом, почти сырым, и с тех пор всегда жил так… Раз даже прошел бурлаком всю Волгу, от Дубовки до Рыбинска. Сказать, что он хочет быть бурлаком, показалось бы хозяину судна и бурлакам верхом нелепости, и его не приняли бы; но он сел просто пассажиром, подружившись с артелью, стал помогать тянуть лямку и через неделю запрягся в нее как следует настоящему рабочему; скоро заметили, как он тянет, начали пробовать силу, — он перетягивал троих, даже четверых самых здоровых из своих товарищей; тогда ему было 20 лет, и товарищи его по лямке окрестили его Никитушкою Ломовым, по памяти героя, уже сошедшего со сцены… «Так нужно, — говорил он, — это дает уважение и любовь простых людей. Это полезно, может пригодиться».

Очевидно, подражая любимому герою, заинтересовался спортом и Ленин. Это было большой редкостью для революционеров тех лет: как правило, они относились к спорту пренебрежительно или равнодушно. Бывший большевик Николай Вольский писал: «О всяких физических упражнениях Ленин мог разговаривать только со мною. С кем другим? Для других компаньонов Ленина эта область была столь же неведома, далека, чужда, как вязание чулок или вышивание на пяльцах… Беседуя с Лениным, я понял, откуда у него такая крепко сложенная фигура, бросившаяся в глаза при первой с ним встрече. Он был настоящий спортсмен, с большим вкусом ко всей гамме спорта. Оказалось, что он умел хорошо грести, плавать, ездить на велосипеде, кататься на коньках, проделывать разные упражнения на трапеции и на кольцах, стрелять, охотиться и, как я мог убедиться, ловко играть на бильярде. Он мне поведал, что каждое утро, полуголый, он проделывает не менее 10 минут разные гимнастические упражнения, среди них на первом месте — разведение и вращение рук, приседание, сгибание корпуса с таким расчетом, чтобы, не сгибая ног, коснуться пола пальцами вытянутых рук».