Руднева Максимовна - Пока стучит сердце

Что еще? Поиски тендера, который потом оказался севернее Кучугур, высадка десанта в Керчи с гигантской артподготовкой, резко изменчивая погода, переселение в домик, где мы сейчас обитаем: Марина Чечнева, Катя Рябова, я, Лелина кровать и в другой комнате Дина с Симой. У Иды скоро будет ребенок. И у Веры, у моей сестренки Верочки тоже будет ребенок! Соня почему-то не пишет.

5 февраля

Где-то ты сейчас, мой далекий иранец?.. Мы все время не работаем: то точка непригодна, то ветер сильный. Усиленно готовимся к двухлетию. Я уже сделала карту боевого пути. Пишу «Двухлетие».

Бондареву уже заменяем — расширяем штурманскую группу Розовой и Волосюк. Сейчас с Катей Рябовой стали вспоминать тригонометрию — пустые, пустые головы...

8 февраля

22.00. Итак, два года! Празднование прошло хорошо. Вчера — сержантского состава. Мы с Симой с утра летали с приглашениями. А вечером работали.

Никаких намеков на февральские трескучие морозы. Сделали по три вылета на гору Митридат в Керчи. А потом нас закрыло туманом. Спать легли в 6 часов утра. А днем началась предпраздничная суета. Чистились, гладились. Торжественная часть. Майор делает доклад. Устала она даже. Затем приказы, поздравления.

Ужин прошел хорошо. Сейчас все еще танцуют. А мне грустно... Хочется работать больше, чтобы скорее кончилась война. Славик боится, что огромное расстояние нарушит нашу дружбу. Однажды Оля Митропольская привела мне чье-то изречение: «Разлука ослабляет слабое чувство и усиливает сильное». Я рас­стояний не боюсь.

22 февраля

Если я изменю своему характеру, я стану презирать себя. Не потому, что он (характер) у меня слишком хорош. Вовсе нет. А потому, что я очень высоко ставлю звание командира Красной Армии, офицера. Советский офицер — ведь это человек, которому присущи лучшие черты советского человека, поэтому он на целую голову, если не больше, выше всякого другого офицера. И с другой стороны — он офицер, стало быть он культурнее, образованнее, вежливее всякого другого советского человека. Огонек молодости и задор свободного сына (или дочери, подумаешь — разница!) нашей Родины у нас, коммунистов, должен быть всегда, независимо от возраста!

Рутина условностей.

Однако настроение у меня испорчено другим. Вот скоро месяц, как Славик не пишет. Почему?!

Погода все такая же плохая. Наконец-то приморозило, но ветер сильный, все равно не летаем.

Вечер. Совещание прошло. После обеда был партактив с вопросом о правилах поведения советского офицера. Если честно сознаться, я никогда не задумывалась над тем, соответствую ли я этому званию. Вот, пожалуй, только утром сегодня, когда писала дневник, я подумала, как ко многому обязывает это звание. Даже при условии, если я после войны не буду военной — как много даст мне в жизни эта школа офицерского коллектива, если взять от нее все возможное. Надо обратить на себя внимание и даже в мелочах помнить о достоинстве офицера. Очень часто живем старым богатством, а оно улетучивается. Вот пришлось послать Лене такой запрос: «Вышли формулу Муавро». А сегодня поспорили с Полинкой Гельман о том, в 1572 или 1672 году была Варфоломеевская ночь. Хочу письма от Славика!

27 февраля

Никогда не думала, что так буду ждать письма от Славика. До обеда я об этом не думала, но когда приносили почту и мне не оказывалось письма, всякие самые разнообразные мысли лезли в голову. Сегодня я письмо получила. За 10 февраля. И сразу успокоилась. Надолго ли?

5 марта

Один вечер я провела чудесно. Смотрела кинокартину «Жди меня». Славик видел эту картину. Зачем же он прислал мне целиком все стихотворение? Дорогой мой!

Я верю тебе. И знаешь почему? В картине сказано: «Настоящие мужчины имеют хорошую привычку: если их очень ждут, они обязательно возвращаются». Я очень жду и отсутствие писем сваливаю на почту.

В полку все старое. Вот только 3 февраля начала заниматься еще одна штурманская группа. С позавчерашнего дня, то-есть ночи, летать буду только на контроль. Контролем я осталась довольна: хотела бы я, чтобы кто-нибудь из начальства поболтался под облаками и посмотрел, как честно кладут «У-двашки» бомбы в цель! Этой ночью мы с майором были вынуждены идти на разведку погоды: всех летчиков после первой разведки отпустили ужинать, даже дежурного командира и экипаж-разведчик.