Валентина Малявина - Услышь меня, чистый сердцем

Александр Григорьевич явно трусит. Павел Филиппович держится, но весь красный. Лилька счастлива, как будто она построила этот мостик и провожает нас на праздник. Мне интересно и чуть страшно, хотя я не боюсь высоты, но уж очень головокружительная! Андрей, как мальчишка, стал раскачивать этот легкий мостик. Зархи как закричит на Андрея, даже небывалой красоты птицы тут же отозвались на этот крик и вылетели из джунглей. Совсем фантастично — они подлетели к нам. Андрей — очень серьезно:

— Сейчас нас съедят.

Зархи обращается к Гене:

— Наведите порядок!

А как его навести? Мостик почему-то раскачивается все сильнее и сильнее, а мы прошли всего полпути. И птицы все прибывают и прибывают посмотреть, как мы трусим. Я дотронулась до крыла прекрасной птицы, она по-царски повернула ко мне голову.

Андрей шел сзади. Наверное, ему понравились мои отношения с птицей, он легко прошел ко мне по гнущимся дощечкам.

— Как ты?

— Любуюсь птицами, они нас провожают, чтобы нам не было страшно.

— А я тебя страшно люблю, — вдруг сказал Андрей.

Ну, наконец-то! Свершился наш переход!

По дороге зашли в оранжерею, в царство спокойствия, царство мечты. В этой оранжерее разные-преразные орхидеи. Я отошла в сторону, наклонилась и нежно поцеловала три цветка, я всегда целую цветы и разговариваю с ними.

Когда я поднялась с колен, увидела, что Андрей смотрит на меня, но смотрит почему-то грустно. Нам подарили по огромному букету самых изысканных на свете цветов.

В это время подъехал наш симпатичный шофер: он ехал сюда в объезд.

Александр Григорьевич ворчал, почему мы не поехали на машине. Но говорить не хотелось — Так красиво было вокруг. Шофер позаботился о наших цветах и отнес их в машину.

А Гена предложил нам покататься на слонах! Мы спустились в карьер, и я побежала к слону, который мне понравился. Однако возчик показал на другого, наверное, тот был спокойнее, но я уже вплотную подошла к своему. И вдруг — мой слон тихо и ласково обнимает меня хоботом за талию и переносит к себе на спину. Никаких сидений на спине моего слона не было, только маленький коврик — вот и все убранство. Держаться не за что, я наклонилась, будто на лошади, взялась двумя руками за его огромную спину, она светло-коричневая и вся в морщинах, и мы поехали: подо мной — живое, теплое, шевелится, мне почему-то показалось, что это — земля. Я никого не видела. Я испытывала совсем новое ощущение. Мы с моим слоном сделали три круга, и он вернулся на свое место. Возчик был под кайфом, жевал какую-то травку и хохотал во весь свой рот, красный от этой травки. Я не понимала, как я буду слезать. Мой умный слон забросил хобот на спину. Ну? И что дальше?

Андрей улыбается:

— Нежно ложись на хобот… Не бойся! Ближе к середине.

Так я и сделала. Слон крепко обнял меня и осторожно стал опускать, опустил почти до земли и стал качать, как бы баюкать… очень приятно!

— Ну, все-все, — сказал Андрей.

Гена что-то шепнул возчику, возчик — слону, и тот поставил меня на землю. Голова слегка кружилась, Андрей обнял меня, и мы пошли к машине.

В Коломбо все газеты напечатали снимок, как слон сажает меня к себе на спину: юбка — в небо и глаза в небо — от испуга».

«…Праздник на большой плошали с изваянием огромного Будды. Вошли в храм. В храме тихо, может быть, оттого, что все босиком… Разглаженные лица, словно ни у кого нет морщин. Умиления на лицах не было — Вселенский Покой…

Вышли из храма, подходит ко мне человек:

— Я коммунист, но верю в Будду.

— Я не коммунист и верую во Христа, — ответила я.

Мы пошли к плошали, и коммунист с нами.

На плошали — стройные, длинные, разноцветные, в золоте, ряды притоптывающих, покрикивающих людей.

Меня чем-то отвлек коммунист-буддист, тем временем мои коллеги перешли на другую сторону плошали, а я осталась с коммунистом на прежнем месте.

Вижу, Зархи разводит руками — не нравится ему эта история. А мне так хотелось побыть одной среди этих праздничных людей!

Я уловила ритм их прохода, встала рядом с изящной девочкой и… пошла-пошла, оставляя моего коммуниста позади. Девочка улыбалась мне, потому что у меня получался их танец.

Андрей следил за мной, тоже пристроился к шествию с другой стороны и шел параллельно мне.

Шествие казалось бесконечным, но вот оно кончилось, и мне здорово попало от всех сразу, кроме моей хорошей Лили.

Андрей приблизился ко мне:

— Тебе обязательно надо было остаться с коммунистом? Соскучилась?.. А прекрасный у тебя с ними получился ход! Молодец!