Валентина Малявина - Услышь меня, чистый сердцем

Андрей «расстреливает» нас.

— Трр-трах-дрр…

А сам в это время снимает нас причудливой панорамой.

— Какие же мы счастливые, кто бы знал, — вдруг сказал он без тени иронии.

Усаживаемся в огромный, открытый лимузин. Лиля, Андрей и я — сзади. Александр Григорьевич Зархи — впереди, снимает свои парадные туфли, надевает домашние тапочки, — он и в самолетах делал так же.

Андрей смотрит на меня.

— Помню, — говорю я.

— Я хочу, чтобы ты не только помнила, а очень хотела приблизиться ко мне, — сказал он тихо и улыбнулся ослепительной улыбкой.

Я почему-то медленным движением, словно слышу русский напев, отчего-то краснея, кладу свою голову на плечо и так же медленно обнимаю его двумя руками. Лилька открыла и без того огромные, в пол-лица глаза, теперь они заняли все лицо, — но смолчала.

Обернулись и Зархи, и шофер. На их лицах недоумение.

Молоденький шофер подмигнул нам, и покатили мы в древнейший Канди, через джунгли — в сердце Цейлона.

Гена, наш гид из «Совэкспортфильма», и П. Ф. Новиков сидели в средних креслах большущего лимузина. Гена стал рассказывать нам о Цейлоне.

— Рай, — говорю я, а сама все обнимаю Андрея.

И тогда медленно поворачиваются к нам Гена и Павел Филиппович.

Я так сказала, что самой стало смешно: то ли Цейлон — рай, то ли мое положение на плече Андрея. Тут же засмеялась, и все подхватили мой счастливый смех.

Вдруг посреди дороги большая кокосовая гора: хочешь объезжай, хочешь — покупай кокос и пей. Гена остановил машину. Андрей разбил орех и дал мне попить кокосового молока.

— Только загадай желание, — сказал он.

— А я загадала.

— Скажи какое?

— Тогда оно не исполнится.

— Да… но все равно, ты не то желание загадала.

— Мне кажется — то.

— Тогда чудесно, тогда хорошо.

А Лиля снимала нас».

Ожидание показаний доктора к концу процесса стало для меня почти навязчивой идеей, хотя разумом понимала: хода суда это не изменит…

Странные вещи проделывает с человеческим сознанием усталость. Отчего мне вспомнились и звучат теперь в мозгу снова и снова те слова Андрея о неправильно загаданном желании?

Возможно, все, что случилось после, — от этого? От неправильно загаданного тогда?..

Не исполнилось ничего. Совсем ничего.

…Вот мы снова садимся в машину, и хотя не совсем прилично было оглядываться на нас с Андреем — все разом оглянулись. Андрей снова обнял меня.

Молоденький шофер опять подмигнул, и мы покатили сквозь джунгли. Я не ощущала ни времени, ни жары: мне было так томительно-хорошо с Андреем.

Через какое-то время Гена снова остановил машину.

— Девочки налево, мальчики направо, или наоборот, — хохотал он.

Александр Григорьевич Зархи воскликнул:

— Куда?! В джунгли?! Нет уж, голубчик, я Канди подожду.

Все оставались на своих местах, а мы с Андреем, взявшись за руки, пошли в одну сторону.

Гена, наш цейлонский начальник, строго крикнул нам:

— Не удаляться! Всякое может быть — джунгли!

Мы отошли от дороги и ступили на уз кую тропу джунглей. Вокруг высокие травы и диковинные цветы во весь рост.

— Я пойду чуть дальше по тропе, а ты оставайся здесь, — предложил Андрей.

— Нет! Пожалуйста, не ходи никуда дальше. Я за дерево спрячусь — вот и все.

Осторожно раздвигаю травы и цветы, направляюсь к дереву — и вдруг ветка, как живая, как чей-то прекрасный хвост, взметнулась вверх. Смотрю, а на дёреве полно маленьких обезьян, смотрят круглыми глазками, скалятся, о чем-то переговариваются.

— Андрей, иди скорей сюда! Здесь столько обезьянок!

— Ух, ты! Как их много! Сейчас явится их мама, она задаст нам жару. Иди на мое место, а я тут пока…

— А мне здесь интересно.

— Нас ждут. Иди скорее на мое место и пошли к машине, а то, и правда, здесь такое великолепие, что можно заблудиться, а мы здесь, надеюсь, еще нужны советскому искусству.

Я вышла на тропу…

— Пойдем, Андрей!

Но ему явно не хотелось уходить из джунглей. Он прислушивался к звукам, склонив голову набок. А я любовалась ярко-красным цветком, цветок был больше моего лица. Было ощущение, что он вот-вот заговорит со мною.

Нас звали, и мы, притихшие, вернулись к машине.

Я достала из сумочки свои любимые духи «Ма грифф», капнула на руки себе и Андрею.

— Не жалко?

— Не очень.

Путь был сказочный».

«…Ну вот, наконец — Канди. Но для того, чтобы попасть в центр города на площадь, где проходил праздник, нам надо было пройти по висячему, очень длинному и очень узкому мостику на головокружительной высоте. Дощечки этого мостика проваливаются под ногами, а потом снова встают на место. Веревки, за которые надо держаться, провисают. А там, внизу, река быстрая, несется куда-то, по берегам реки — джунгли.