Марина Чечнева - «Ласточки» над фронтом

И вот, наконец, ей самой дали первое ответственное задание. Прокладывалась новая воздушная трасса Одесса — Батуми, и Расковой оказали большое доверие: назначили штурманом черноморской экспедиции. Более двух месяцев продолжались полеты. Прокладывая курс для полета над морем в осенние дни, в сложных метеорологических условиях, накопила она опыт, который потом не раз сослужил ей добрую службу.

А после возвращения из экспедиции в Москву ей предложили сделать доклад на штурманской кафедре Военно-воздушной академии. На докладе присутствовали воздушные «зубры» — лучшие авиационные штурманы. Слушали Раскову и ее учителя — А. В. Беляков, И. Т. Спирин, Н. К. Кривоносов.

После этих полетов никто из слушателей академии уже не удивлялся, что новый преподаватель штурманского дела — женщина. А ведь поначалу, прочитав в расписании занятий: «Штурманское дело — преподаватель Раскова», — слушатели решили, что это описка.

«Не Раскова, наверное, а Расков», — думали они, — вспоминала сама Марина Михайловна в своей книге «Записки штурмана». Посмеивались: вот, мол, напишут же такое! Но вот наступил первый день занятий… Я вошла в класс. А слушатели… продолжали сидеть на своих местах как ни в чем не бывало. Никто не рапортовал. Я спросила: «Кто у вас командир отделения?»

Командир встал, неохотно подал команду. Остальные так же нехотя повиновались. Слушатели приглядывались ко мне. Иной раз пытались подловить на каверзном вопросе… А перед выпуском группы командир отделения подошел ко мне с громадным букетом цветов и произнес целую речь: «Мы бы хотели, чтобы все летчики убедились: женщины в нашей стране могут летать не хуже мужчин…»

Профессия летчика немыслима без риска.

Антуан де Сент-Экзюпери писал: «…Ни о чем не жалею. Такое у меня ремесло. А все же я дышал вольным ветром, ветром безбрежных просторов».

Пилот и писатель называл нашу воздушную профессию будничным, приземленным словом «ремесло». Любую, самую творческую профессию можно назвать ремеслом. Но все дело в том, в чьих устах прозвучит это слово.

Марина Раскова сказала как-то: «Наше ремесло не хуже и не лучше любого другого. Сталевара, каменщика, сеятеля. Только мы не можем жить без неба, и в этом, наверное, мы неизлечимо больны».

Марину Михайловну невозможно представить вне неба, вне поющего на высоте ветра, вне стремительно летящих облаков…

С 1934 года она участник многих воздушных парадов над Красной площадью. А это уже говорит о многом: неопытному пилоту не доверят такого задания. А неопытному штурману — тем более…

«Кто не знает воздушных парадов в Москве? — писала Марина Раскова в своем дневнике. — Если вам не довелось их видеть, то уж, наверное, вы слышали или читали о них. Сердце советского патриота переполняется гордостью и радостью при виде множества крылатых машин, когда они стройно, в строгом военном порядке пролетают над городом в великий день международного пролетарского праздника. Их вид являет грозную военную силу. На улицах столицы миллионы ликующих людей. Очи с восторгом смотрят вверх. Город наполнен гулом моторов. Ровно в двенадцать часов самолеты пролетают над Красной площадью.

…Чтобы продемонстрировать трудящимся мощь нашей авиации, задолго до парада в военных авиационных частях идет упорная и тщательная подготовка. Какова радость молодого летчика, которому впервые объявляют, что он будет участвовать в первомайском воздушном параде!

В 1934 году подготовка, как всегда, началась задолго до праздника. Штурманам предстояла трудная задача. Несколько сот самолетов с разных аэродромов нужно было собрать в воздухе и в боевом строю ровно в двенадцать часов провести над Красной площадью. Это красивое зрелище, которое видит вся Москва, для штурманов парада означает точный математический расчет. В течение нескольких минут самолеты летят над Мавзолеем В. И. Ленина, с трибуны которого на них смотрят руководители партии и правительства. Чтобы каждый из самолетов летел точно в том самом месте, где ему положено, заранее точно рассчитывается время вылета каждого самолета. Затем рассчитывается время возвращения каждого самолета на свой аэродром. Все эти расчеты делает штурман. Мне посчастливилось не раз работать в эти дни вместе с лучшими штурманами Советского Союза.

В небольшой комнате на Центральном аэродроме, нагнувшись над картами и таблицами, мы делали множество расчетов, чертежей, выкладок, таблиц. Я делала свое дело спокойно и уверенно, внимательно приглядывалась к работе старших товарищей, у которых привыкла учиться. Составлялся список участников парада на флагманских кораблях. В 1934 году я летала на втором корабле помощником штурмана, а в следующем году — на первом, головном корабле и как штурман находилась в передней кабине.