Раиса Кузнецова - Унесенные за горизонт

― Надо же вас проводить, ― ответил он с улыбкой.

― Какая галантность, ― сказала я, ― мы же вчера простились!

― Надоело бездельничать. Вот, решил ехать с вами.

Василий быстро и как-то косо взглянул на него.

― Ну, что же делать, садитесь оба.

И пара лошадей резво помчала сани по лесной дороге. Теперь путь от лесничества до станции показался мне куда короче.

Пока поджидали поезд, Василий вдруг завладел моими руками и, согревая их дыханием, говорил:

― Помни, я люблю тебя. Я вернусь, и все пойдет по-старому. ..

Я молчала и скептически улыбалась. Подошел поезд, мы с Игорем вошли в вагон. В тамбуре Василий задержал меня:

― Я буду писать... Я был неправ... ― и, выскочив из тронувшегося состава, что-то ― я не разобрала ― прокричал. Я снисходительно помахала платочком из окна, победно ощущая, что за моей спиной возвышается могучая фигура Игоря. И было приятно оттого, что Василий это знает [7] О дальнейшей судьбе Василия Никифорова я ничего не знаю .

Вагон был бесплацкартный. Игорь постелил на лавку свое большое черное пальто и, когда я легла, заботливо накрыл свободной полой. Сам ложиться не стал, сел напротив. Но «кайфовать» пришлось недолго. Поезд останавливался на каждой станции, вагон забился под завязку, пришлось Игорю пересесть ко мне. И сидя, укрывшись одним пальто, прижавшись друг к другу, мы продремали почти до самой Москвы.

На Брестском вокзале, едва ступили на платформу, я резко увеличила дистанцию и холодно, как и положено приличным советским девушкам, протянула для прощания руку.

― Мне бы хотелось..., ― сказал Игорь, но я догадалась, какие слова он сейчас скажет, и быстро перебила:

― Простите, я очень устала.

Трамвай по темному городу тащился целую вечность. В пригородном поезде с лохматыми от серого инея стеклами и тусклым желтым светом меня начало познабливать. Подняла воротник, закрыла глаза и, словно в кино, увидела вчерашний день, спину возницы «разбойника», розовые сосны, перекошенное от злости на весь мир лицо Василия. Вот и хорошо, вот и правильно, подумала я. А потом вспомнила, как тепло было под большим черным пальто.

В дырочку, продышанную в инее, едва узнала свою станцию и побежала к выходу. Ступеньки обледенели, я схватилась за поручень. И вдруг из темноты, навстречу ― рука.

― Не бойтесь, это я.

― Вот уж сюрприз! ― только и нашла, что сказать.

Снег громко хрустел под ногами.

― Там на вокзале... Я хотел...

― Очень интересно! Чего же?

― Совсем честно?

― Ну, разумеется!

― Хороший кусок колбасы и чашку горячего чая!

― Надо же! Наши желания совпадают! Просто удивительно! Ладно, чего уж там, идемте! Вот только колбасы не обещаю!

Деревянное здание нарсуда освещалось лунным светом. Сторожа, жившие во флигеле, нашего прихода не заметили. Я открыла входную дверь и, стараясь не шуметь, поднялась вместе с Игорем в комнату. Зажгла свет.

― Как у вас уютно! ― непритворно восхитился он.

Этот комплимент доставил мне радость. Я любила эту первую свою комнатку и приложила немало сил для ее обустройства. В те годы трудно было что-либо достать, а мое жилище украшали огромное резное трюмо, два кожаных старинных кресла, отличный письменный стол и кушетка. Куст великолепных хризантем в большой китайской вазе эффектно выделялся на фоне красного ковра. Я с обидой вспомнила, что Василий никогда не восхищался моей обстановкой, а наоборот, заявлял, что она «мещанская» и что все эти житейские мелочи недостойны внимания «настоящего» человека. Я сказала Игорю, что все это удалось купить на аукционах при распродажах описанного за неуплату налогов имущества, и созналась, что порой бывает от этого неприятно, однако других способов приобрести вещи у меня не было.

Новенький чайник вскипел быстро. В шкафчике нашлись и печенье, и варенье; засохший кусок хлеба тоже пригодился. Мы сели за стол, покрытый цветной скатертью, и стали пить чай из тонких фарфоровых чашечек.

Игорь рассказал содержание заграничного фильма, несколько сплетен из жизни киноактеров и киноактрис, и все казалось мне таким интересным, что я ни капли уже не сомневалась, что в мире кино он «человек свой».

― Вы поссорились с женихом из-за меня? ― вдруг спросил он.

― Вовсе нет. Просто мы слишком разные, и было бы безумием связывать наши судьбы. Я это поняла давно. А приехала, чтобы поставить точки над «и».

― Поставили? ― он внимательно посмотрел на меня. ― А Василий, по-моему, нет.