Амани Уисааль - Проданная в рабство

Я заказала такси, чтобы поехать в барак, хранящий воспоминания о моем прошлом. За нами, как обычно, следовала еще одна машина с моим «хвостом».

– Ты, наверное, чувствуешь себя очень важным человеком, – посмеялась Жози. – Красивый номер в гостинице, охрана…

– Номер гостиницы – это комфорт, купленный за деньги, а охранники – прихоть моего мужа, – улыбнулась я. – Он был против моей поездки, потому что считает, что Россия – нецивилизованная страна. Однажды меня здесь продали, нет гарантии, что не сделают этого повторно.

Жозефина кивнула, как бы понимая всю серьезность ситуации. Ее щеки стали в миг пунцовыми, я предположила, что она вспомнила трогательный случай с попыткой моего похищения, когда я гостила в их с Михаилом доме. Чтобы отвлечься от негативных и постыдных мыслей, сестра начала спрашивать, что со мной случилось, после того, как мама отдала свою кроху бездушным людям и известно ли мне, каким образом дети попадают в руки покупателя?

Я интересовалась этим вопросом в свое время и наводила справки, желая хотя бы частично прекратить поставки «живого товара» из России.

– Это обычная схема: есть «наблюдатели», которые отслеживают детей из неблагополучных семей, – произнесла я сосредоточенно. – Они знакомятся на детских площадках и представляются либо мамами других малышей, либо профессиональными детскими психологами. Налаживают контакт с родителями, обрабатывают их, и в момент, когда те созревают, предлагают сделку… Девочек покупают в возрасте пяти – семи лет, а после вывозят из страны. Затем дети продолжают товарный путь и попадают на «рынок», а там уже как повезет – на органы, в сексуальное рабство или в жены состоятельных людей. Моя судьба сложилась не так плохо… Я попала в «дом невест» к женщине, которая даровала мне надежду на счастье…

– Интересно, сколько зарабатывают наблюдатели? – задумчиво произнесла сестра и, заметив мой возмущенный взгляд, стремительно выпалила:

– Ты, наверное, ненавидела нашу мать за то, что она так с тобой обошлась?

– Нет, я не ненавидела ее… скорее – не понимала, – честно призналась я.

– У твоего Господина гарем? – любопытствовала сестра. Это был неприятный вопрос, но я решила на него ответить честно:

– У него нет гарема, но я не единственная жена.

– И как он с вами спит? По расписанию? – в ее голосе были нотки иронии.

– Нет расписания. Но по закону он обязан уделять женам равное внимание.

– А групповухи устраивает? – шепотом спросила она, но, увидев мое недовольное выражение лица, воскликнула: – Мне просто интересно! Ты живешь в другой стране, где не надо скрывать любовниц – их можно приводить в дом на законных основаниях! Получается, что всякие легенды про трогательные отношения для твоей страны – глупости. Хочешь получить мужское внимание – вставай в очередь!

– Знаешь, Жози, как ни крути, а счастье приходит в тот дом, в котором его ждут. Человек приспосабливается ко всему – к рабству, к плену… к иным восприятиям семейных ценностей!

– И к материальным ценностям!

– У нас с тобой, в отличие от нашей сестры есть чудесный шанс что-то поменять в лучшую сторону. Материальные ценности, к примеру, – дело наживное.

– Да уж… хорошо пляшется тому, кому счастье подсвистывает! – усмехнулась Жозефина. Она заметалась, когда автомобиль повернул во двор нашего дома. Я взяла ее крепко за руку и пообещала, что ничего страшного не случится, и в любой момент по ее желанию мы сможем уйти из квартиры. Сестра кивнула, прошептав, что готова открыть дверь в прошлое. Мы вошли в скучающий дом… почему-то чувствовалось, что в нем больше никто не живет. я зашла во вторую комнату, в которой мне не удалось побывать в прошлый приезд. Нашу детскую Марга переделала в спальню. Там стояла красивая мебель, которая выглядела весьма дорого. Здоровенная деревянная кровать, занимающая половину комнаты, была заправлена красным шелковым постельным бельем, что позабавило Жозефину.

– Любила ж Марга глупости всякие! На нем же даже спать трудно, а остальное делать вообще невозможно!

Сестра чувствовала себя вполне уверенно, и казалось, больше не ассоциировала это место с теми несчастьями, которые ей пришлось пережить. Мы нашли толстый альбом с небольшим количеством старых фотографий (в нашей семье было не принято фиксировать особенные моменты жизни, поэтому страницы мы перелистали достаточно быстро).

– Мать и отец были детдомовскими, мы жили без бабушек и дедушек – у нас не было шансов скопить архив! – откликнулась Жози, сочувственно глядя на крохи воспоминаний.