Александр Шатравка - Побег из Рая

Вот и сейчас они сидят у костра и греются. Юра для себя и для друга картошку в углях печёт.

— Братья, братья наши меньшие, кругом так пишут, а поймают такого брата и сразу шкуру с него снимают. Вот тебе и брат меньший, как это понимать?

— И зачем их убивать? — обжигая руки горячей картошкой, вторит ему Будильник. — Возьмем к примеру льва. Что он плохого делает? Никого не трогает, рыбку лапой ловит, грибы собирает. Ну зачем его убивать? А вот возьмем тигра. Он такой полосатенький, никого не трогает, бабочек целый день ловит, играется… Ну зачем его убивать? А знаете ли вы, что самые лучшие люди на свете — это невменяемые. Вот, к примеру, Юра Мединский. Он — невменяемый и самый лучший человек на свете.

Будильник смотрел на Юру довольный, что сделал ему самый большой комплимент.

— Юра, ты слышишь, что о тебе твой лучший друг сказал? — подхватил Бекиш под всеобщий хохот.

— Что вы его слушаете, этого дурачка! Он вам наплетет ещё не такое, — пытался защитить свой авторитет Юра. — Вот чего ты мелешь? Вытри сопли сначала и подумай. Как это лев может грибы собирать, ведь он же не белка! А тигр — не кошка, что б за бабочками гоняться.

Юра объяснял Будильнику это всё настолько серьёзно, что мы держались за бока. Будильник сидел, молча слушая наставления своего учителя и шмыгал своим сопливым носом.

Я заметил, что только один больной, коренастый парень лет сорока никогда не смеялся, молча таскал носилки и никогда ни с кем не общался. Он совершил страшное убийство — утопил своих четверых детей в пруду. Рассказывают, что дети, находясь в лодке умоляли его не топить их. Вообразите себе, что вы проснулись от жуткого сна, но вам говорят, что это вовсе не сон, а явь. Каким был шок у этого парня, когда он узнал, что потерял детей и что сам он — убийца.

В больнице на принудительном лечении было, примерно, 1100 человек. Около 10% из них — за политику и переход границы, 70% — за убийство и остальные 20% — за разные тяжкие преступления. Политические больные называли всех бытовиками или уголовниками. Жертвами этих людей были или их родственники, или очень хорошо им знакомые люди. Большинство из этих больных совершили преступления в бреду. В больнице были и настоящие садисты: убийцы, грабители, числившиеся за судом до излечения, после чего их ждала высшая мера наказания. Они старались «косить» под дурака, чтобы продлить себе жизнь. Врачи это понимали и создавали им ад с лекарствами. Мне нисколько не было жалко этих мерзавцев.

Пришла весна. Брата из надзорной палаты перевели в общую. Причиной для этого послужил нелепый случай: один из больных в надзорке пожаловался врачу, что Миша его гипнотизирует. Завотделением — Николай Карпович, Рыбий Глаз — всё ещё не отступал от брата и требовал от него чистосердечного признания, называя Мишу «лживым существом». Похоже, врача, как и деда Черепаху преследовала навязчивая идея, что в стенах больницы окопались агенты ЦРУ.

Работа на стройке мне позволяла свободно передвигаться по территории больницы. Я частенько предупреждал Лешку Пузыря и убегал, рискуя быть замеченным, в прогулочный двор, где я находил интересных для себя людей и заводил с ними знакомства. Одним из таких знакомых был из 9-го отделения ленинградец, Юрий Александрович Ветохин, 1928 года рождения, бывший штурман дальнего плавания и инженер-кибернетик.

В 1942 году в блокадном Ленинграде он потерял своих родителей. По окончанию Военно-Морского училища, где он был вынужден вступить в КПСС, Ветохин с 1950 года ходил штурманом на корабле Тихоокеанского флота. Женился в 1951 году, но после того как его жена написала заявление в парторганизацию с обвинениями мужа в антисоветизм, развелся с ней.

В 1960 году Юрий вернулся в Ленинград и стал работать главным инженером вычислительного центра инженерно-экономического института.

Летом 1963 года Ветохин попытался доплыть до границы с Турцией в районе Батуми, но был задержан и отделался только восьмью сутками ареста. К 1966 году он окончательно порвал свои отношения с КПСС, положив свой партбилет на стол. Теперь он ясно понимал, что для него нет больше будущего в этой стране, и он решил снова попытать счастья и выбраться из СССР.

На этот раз он выбрал местом для побега курортный город Коктебель в Крыму, решив на надувной лодке доплыть до берегов Турции. Ночью он успешно прошмыгнул под самым носом сторожевого катера, но днём лодку совершенно случайно заметил военный тральщик, выполнявший учения в этом районе.