Георгий Агабеков - Секретный террор

— Извините, что мы задержали ваш паспорт. Видите ли, сейчас много большевиков приезжают к нам в Турцию из России, а так как и вы приехали через Москву, то поэтому попали под подозрение. Теперь, конечно, раз вас рекомендует эфенди (мой приятель), то я распоряжусь, чтобы немедленно вам вернули паспорт, — обратился ко мне начальник полиции. В виде благодарности полицейскому я передал моему купцу две двадцатидолларовые бумажки. Сколько он из этой суммы передал по назначению, не знаю, но, видимо, это еще более убедило полицейского в моей солидности.

— Эфенди, вы можете больше не приходить сюда. Через час я пришлю вам паспорт в отель, — сказал он, пожимая мне руку.

И действительно, не успел я вернуться в отель, как полицейский принес мне паспорт с соответствующими визами. С получением документа я почувствовал уверенность. «Теперь уже меня не арестуют и не выселят, — подумал я. — Нужно и можно начать работу».

Через два дня произошла встреча с легальным резидентом ГПУ, которому я передал инструкции Москвы о ликвидации наследства Блюмкина. Я же ему сообщил и об аресте Блюмкина. Мы решили, что отправку помощника Блюмкина и его «жены» в СССР Наумов возьмет на себя, чтобы в случае неудачи не провалить меня.

Наумов при первой встрече рассказал, что представитель Коминтерна, прибывший со мной на «Чичерине», неудачно сошел на берег и был арестован турецкой полицией. Принимаются меры к его освобождению. Еще через несколько дней Наумов сообщил, что представитель Коминтерна благополучно освобожден.

К концу ноября 1929 года пришло из Москвы распоряжение принять руководство агентурной сетью в Греции, для сдачи которой приедет в Константинополь бывший резидент в Афинах Молотковский. Едущего в Египет Аксельрода предлагалось задержать и временно использовать в Константинополе. Москва сообщала, что в последнее время во внешней политике Турции наблюдается поворот на запад, и потому мне необходимо начать разведывательную работу против турецкого правительства, для чего в случае надобности я могу направить Аксельрода в Ангору.

В первых числах декабря в Константинополь приехал Аксельрод с австрийским паспортом, на имя Фридриха Кейля. Он выехал из Москвы через Ленинград в Латвию с двумя паспортами в кармане. По приезде в Ригу он уничтожил паспорт, по которому выехал из СССР и на котором значилась советская виза, и начал проживать по другому, на котором никаких советских пометок не было. В Риге у Аксельрода оказался дядя, некто Тейтельбаум, владелец лесной торговой конторы. Дядя принял его с распростертыми объятиями, хотя знал, с какой миссией приехал Аксельрод В Риге дорогой племянник провел несколько дней, в течение которых дядя перезнакомил его с местной публикой. Аксельрод особенно подружился со шведским консулом в Риге. Сидя однажды в кабинете консула, он заметил пачку чистых шведских паспортов и на всякий случай незаметно сунул два паспорта в карман. Он передал их мне в Константинополе для отправки в Москву.

Дядя Аксельрода снабдил его доверенностью и удостоверением в том, что племянник его является представителем его торговой фирмы в Сирии, Палестине и Египте, причем зарегистрировал это удостоверение в местном английском консульстве. Снабженный вполне «безопасными» документами, Аксельрод выехал в Берлин, получил там визу в Египет и транзитные визы через Сирию и Палестину.

В Берлине Аксельрод также не терял времени. Он связался с вновь прибывшим резидентом ОГПУ Самсоновым, который, между прочим, сообщил ему о расстреле Блюмкина. Из Берлина, через Балканы, Аксельрод приехал в Константинополь.

Я передал Аксельроду распоряжение Москвы и предложил остаться работать в Константинополе.

За это время я успел завести знакомства среди местного купечества и считал свое положение прочным. Аксельрод вступил в мою «контору» компаньоном, чтобы не тратить зря денег на организацию собственной «конторы». Вдвоем мы почувствовали себя более уверенно и начали вместе присматриваться, с кого и с чего начать нашу работу.

Среди знакомых нам купцов имелся армянин Элмаян, старик, занимавшийся всевозможными торговыми делами в Константинополе в течение тридцати лет. Связи его во всех турецких правительственных учреждениях были колоссальны. Он знал подноготную всех влиятельных лиц в Константинополе. Очень подвижный, несмотря на изрядную толщину, Элмаян был хитер, беспринципен и готов за деньги на что угодно. С нами он очень дружил, чувствуя, что в торговых делах мы неопытны, и надеясь на нас нажиться. Посоветовавшись с Аксельродом, я решил начать с Элмаяна.