Владимир Суходеев - Сталин умел шутить

(Из книги Д. Ф. Устинова «Во имя победы. Записки наркома вооружения»)

Управляющий делами Совета Народных Комиссаров СССР Я.Е. Чадаев:

«Выступление Сталина всегда было событием. Его выступления всегда ждали.

А когда он говорил, все слушали его внимательно, с захватывающим интересом, чуть ли не благоговейно. Его речи не были насыщены набором красивых оборотов и фраз. Это были речи, которые зажигали слушателей, зажигали их сознательно и разумно действовать так и идти туда и решать задачи так, как начертала партия. Он всегда оставался сдержанным в словах, но эти слова были простыми, ясными, понятными. Они содержали такую большую логику, глубинную огромную внутреннюю правду, что их трудно было не понять, не подчиниться, не выполнить их. Сталин непроизвольно привязывал к себе, убеждал и потрясал содержанием своих речей.»

(Из книги Г.А. Куманева «Рядом со Сталиным»)

На Пленуме ЦК КПСС 16 октября 1952 года с большой речью выступил И.В. Сталин. Практически она заняла все рабочее время заседания — полтора часа из двух часов работы Пленума.

Сталин подверг резкой критике Молотова, хотя и подчеркнул, что он преданный нашему делу человек. Сталин сказал, что нельзя пройти мимо недостойных поступков Молотова. Он дал английскому послу согласие на издание в нашей стране буржуазных газет и журналов. Разве не ясно, что буржуазная печать будет оказывать вредное влияние на умы и мировоззрение советских людей? Он внес предложение передать Крым евреям. У нас есть еврейская автономия.

Разве этого недостаточно? Пусть развивается эта республика. Молотову не следует быть адвокатом незаконных еврейских претензий на наш Советский Крым. Молотов мирится, что его супруга информирует о важных решениях Политбюро враждебных нам лиц. Ясно, что такое поведение члена Политбюро недопустимо.

Сталин раскритиковал и Микояна: «Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Что тут ему не ясно? Мужик — наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна.

Он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе».

«Вообще, — говорил Сталин, — Молотов и Микоян, оба побывавшие в Америке, вернулись оттуда под большим впечатлением о мощи американской экономики. Я знаю, что и Молотов, и Микоян — храбрые люди, но они, видимо, здесь испугались подавляющей силы, какую видели в Америке. Факт, что Молотов и Микоян за спиной Политбюро послали директиву нашему послу в Вашингтоне с серьезными уступками американцам в предстоящих переговорах».

Сталин говорил, что освобождение от важных постов Молотова, Кагановича, Ворошилова и других видных партийных и государственных деятелей вызвано необходимостью назначения на их место новых, более квалифицированных, инициативных работников, полных здоровых сил и энергии.

Он призвал поддержать новых работников в их ответственной деятельности.

«Что же касается самих видных политических и государственных деятелей, — отмечал Сталин, — то они и так остаются видными политическими и государственными деятелями».

Сталин предложил решить организационные вопросы, вместо Политбюро образовать Президиум ЦК КПСС, расширить состав Президиума ЦК и Секретариата ЦК КПСС. Он сказал, что в списке находятся все члены Политбюро старого состава. Он тепло отозвался о А.Я. Андрееве, но его нет в составе Президиума ЦК только по состоянию здоровья: оглох и нуждается в лечении.

Сталин был последователен. Он обратился к Пленуму: «Меня освободите от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Мне тяжело. Нет сил. Изберите себе другого секретаря».

Сразу выступил Маленков и сказал: «Нет необходимости доказывать, что Сталин должен остаться и премьером, и Генеральным секретарем. Иначе просто невозможно».

Взяв снова слово, Сталин сказал: «На Пленуме решать вопросы надо по-деловому».

Пленум избрал Сталина. Участники Пленума приветствовали это решение стоя, горячими аплодисментами.

Дорогой товарищ Сталин!

Вы совершенно правильно указали на допущенные мною ошибки в опубликованном 4 марта с.г. выступлении «О строительстве и благоустройстве колхозов».

После Ваших указаний я старался глубже продумать эти вопросы. Продумав, я понял, что все выступление в целом, в своей основе является неправильным. Опубликовав неправильное выступление, я совершил грубую ошибку и тем самым нанес ущерб партии. Этого ущерба для партии можно было бы не допустить, если бы я посоветовался в Центральном Комитете. Этого я не сделал, хотя имел возможность обменяться мнениями в ЦК. Это я также считаю своей грубой ошибкой.