Вячеслав Бондаренко: Герои Первой мировой

14 марта 1915 года Михаил Васильевич был назначен главнокомандующим армиями Северо-Западного фронта, сменив в должности заболевшего генерала от инфантерии Н.В. Рузского. «Назначение генерала Алексеева и в Ставке, и на фронте было встречено с восторгом, — отмечал в своих мемуарах протопресвитер армии и флота Г.И. Шавельский. — Я думаю, что ни одно имя не произносилось так часто в Ставке, как имя генерала Алексеева. Когда фронту приходилось плохо, когда долетали до Ставки с фронта жалобы на бесталанность ближайших помощников великого князя, всегда приходилось слышать от разных чинов штаба: “Эх, 'Алешу' бы сюда!” (Так некоторые в Ставке звали ген. Алексеева.). В Ставке все, кроме разве генерала Данилова и полк. Щелокова, понимали, что такое был для Юго-Западного фронта генерал Алексеев и кому был обязан этот фронт своими победами. И теперь, ввиду чрезвычайно серьезного положения Северо-Западного фронта, все радовались, что этот фронт вверяется серьезному, осторожному, спокойному и самому способному военачальнику». Впрочем, сам Михаил Васильевич на поздравления в связи с назначением отвечал: “Тяжкое бремя взвалили на мои старые плечи… Помолитесь, чтобы Господь помог мне нести его”».

В письме сыну на фронт генерал откровенно делился своими чувствами: «Тяжелое время переживаю, как результат неудач на Юго-Западном фронте. Передали мне от Иванова две армии, в которых вместо дивизий и корпусов были лишь жалкие остатки. Мерзавцы заняли часть наших территорий южнее Люблина и Холма. Собрав все, что мог, приостановил их движение, но со злобой смотрю на то, что 11 месяцев войны пошли насмарку. И опять мы около Красника, опять около Ополе. Повторение прошлого года и даже похожие тяжелые дни, которые отражались паникой и в Варшаве. Немного улеглось там, но еще не вполне. Но 11 месяцев назад все было впереди, а теперь… много пережито, и отдавать назад этим мерзавцам было тяжело. Трудно судить, кто виноват, но дел натворили неладных, как кажется, немало общими усилиями старших начальников. Войска расстроены сильно, и починить все это нелегко… Быть может, за все время войны не было для меня таких тяжелых дней и недель, как теперь переживаемые. Ведь мое хозяйство тянется от Риги через Августов, Прасныш, Сохачев, Раву, Радом, Юзефов, Красник, Красностав, Грубешов до Сокаля. 1000 почти верст. Не везде люди прочные и толковые… Живу верою в лучшее и хорошее впереди».

Летом 1915 года Северо-Западный фронт включал в себя целых восемь армий: 1-ю (командующий — генерал от кавалерии А.И. Литвинов), 2-ю (командующий — генерал от инфантерии В.В. Смирнов), 3-ю (командующий — генерал от инфантерии Р.Д. Радко-Дмитриев), 4-ю (командующий — генерал от инфантерии А.Е. Эверт), 5-ю (командующий — генерал от кавалерии П.А. Плеве), 10-ю (командующий — генерал от инфантерии Е.А. Радкевич), 12-ю (командующий — генерал от инфантерии А.Е. Чурин) и 13-ю, впоследствии переименованную в Особую (командующий — генерал от инфантерии В.Н. Горбатове кий). Генерал Ю.Н. Данилов писал: «По числу дивизий, свыше двух третей всех сил перешло в подчинение генералу Алексееву, на которого таким образом выпала роль не только непосредственно руководить большей частью наших вооруженных сил, но и выполнять наиболее ответственную часть общей работы».

Вскоре после назначения в штаб фронта, размещавшийся в польском Седлеце, прибыл из Барановичей Верховный главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. «Совещание происходило в то время, когда страшная гроза уже висела над нашим фронтом, — писал в воспоминаниях Г.И. Шавельский. — Северо-Западный фронт не успел вполне оправиться после январского несчастья; на Юго-Западном фронте начался отчаянный натиск неприятеля. Наши армии стояли безоружными; всего недоставало: и ружей, и пушек, и пуль, и снарядов. Было над чем задуматься. Великий князь ехал на совещание сумрачным, подавленным…

На обратном пути великий князь был неузнаваем. Задумчивость и скорбь исчезли.

— Вы повеселели. Слава Богу! — сказал я за обедом великому князю.

— Повеселеешь, батюшка мой, поговоривши с таким ангелом, как генерал Алексеев, — ответил великий князь. — Он и удивил, и очаровал меня сегодня, — продолжал великий князь, обращаясь к начальнику штаба. — Вы заметили, какая сразу разница во всем: бывало, что ни спросишь, либо не знают, либо знают кое-что, а теперь на все вопросы — точный ответ; все знает: сколько на фронте штыков, сколько снарядов, сколько в запасе орудий и ружей, продовольствия и одежды; все рассчитано, предусмотрено… Будешь, батюшка, весел, поговоривши с таким человеком!