Леонид Видгоф - «Но люблю мою курву-Москву». Осип Мандельштам - поэт и город

Г. Чулков, М. Петровых, А. Ахматова, О. Мандельштам. Москва, ул. Фурманова

Мандельштамы были гостеприимны, и в их доме стали нередко появляться знакомые и друзья. Упомянем первым поэта Владимира Нарбута, товарища еще по гумилевскому акмеистическому «Цеху поэтов» (Б. Кузин, отмечая, что дружба Мандельштаму была необходима и что при этом он не может назвать никого, кого бы он мог считать близким другом поэта, – «у меня сложилось мнение, что по-настоящему близким его другом был только Н.С. Гумилев» [502] , – выделяет все же В.И. Нарбута). У Нарбута Мандельштамы и сами неоднократно бывали в Марьиной Роще (см. «Список адресов»). Когда Нарбут занимал ответственные партийные посты и руководил издательством «Земля и фабрика», он давал работу и помогал Мандельштаму; однако в это время, в 1933–1934 годах, Нарбут уже был исключен из партии, потерял влияние, и Мандельштам старался ему помочь, чем мог. Бывали у Мандельштама поэты Михаил Зенкевич (тоже в прошлом акмеист), Георгий Шенгели и Сергей Клычков; Мария Петровых и Борис Кузин; художник Александр Тышлер, Эмма Герштейн, брат Надежды Яковлевны Евгений Хазин, Владимир Яхонтов и Лиля Попова; жил здесь некоторое время вернувшийся из ссылки поэт Владимир Пяст; наезжал, как уже упоминалось, Лев Гумилев («Где мой дорогой мальчик?» – спрашивал Осип Эмильевич, когда приходил домой в отсутствие «Лёвы»).

И, конечно же, по свидетельству Э. Герштейн, «прежде всего была приглашена Ахматова», которая навестила Мандельштамов осенью, а затем снова приехала из Ленинграда в феврале 1934 года. Ахматова всегда была для Мандельштама близким другом и почитаемым поэтом. Еще в 1916 году он написал, что «ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России» (статья «О современной поэзии (К выходу “Альманаха Муз”»). Борис Кузин пишет, что Мандельштам относился к Ахматовой «не только с необычайным уважением, – мало того, с каким-то пиететом». «В Нащокинской квартире одна из комнат была почти лишена мебели и обычно пустовала. Ее и отводили Анне Ахматовой, останавливавшейся в Москве у Мандельштамов» [503] . Эта комната, о которой сообщает Кузин, – кухня, так кухней и не ставшая и отводившаяся гостям.

Вернемся к общению Мандельштама с Владимиром Нарбутом в это время. Оно было достаточно тесным. Посещать Мандельштамов ему было удобно – Нарбут жил тогда неподалеку от улицы Фурманова, в Курсовом переулке у Остоженки (см. «Список адресов»; там он и будет арестован в 1936 году). От Курсового переулка до писательского кооперативного дома – минут десять-пятнадцать пешком, не более. В книге уже говорилось о неожиданной характеристике Гитлера в воронежских «Стансах» Мандельштама 1935 года – «садовник» («садовник и палач») – и высказывались некоторые соображения по этому поводу. Здесь добавим, что в воронежских стихах 1935 года могло откликнуться московское общение с В. Нарбутом в период, предшествовавший ссылке Мандельштама.

В это время Нарбут работает над новыми стихами, в духе так называемой «научной поэзии», приверженцем которой он тогда был (цикл «Под микроскопом»). Логично предположить, что старый товарищ-поэт мог познакомить Мандельштама со своими новыми сочинениями. В цикл входит, в частности, стихотворение «Садовод». Стихам предпослан эпиграф – слова И.В. Мичурина: «Мы не можем ждать милостей от природы: взять их у нее – наша задача». Стихи страшноватые: работу «садовода» автор стихотворения сравнивает с холощением животных; в природу надо вторгаться активно, без церемоний, и также смело надо «переделывать» и стихи:

……………………………………

Перхоть, клей, подрагиванье, тренье,

На губах – любовь: не продохнешь!

В суматохе зреет подозренье:

Приготовь для кесарева нож…

Только бы в саду не растеряться:

По деревьям – свальный грех, содом…

Лестница, —

И жарко от кастраций…

Марлевый сачок повис потом.

(Как у нас лущили, холостили,

В балке поднимали на попье.

И клещи мошонку защемили.

Плавает яичников тряпье.

Как у нас, без всяких фанаберий

Переделывают ямб, хорей.

Интонационный стих оперил

Мысли, чтобы ритм не захирел.)

……………………………………

Я прошу:

средь пасмурного дыма

Веток и пыльцы (с весною стык),

Мудрый садовод,

Неукротимый

Обуздай наукою мой стих!

Вариант этого стихотворения под еще более интересным для нас названием «Садовник» сохранился в архиве В.Б. Шкловского. Стихи посвящены И.В. Мичурину.

Это скрещиванье, опыленье —

Читать дальше