Леонид Сандалов - Трудные рубежи

С большим напряжением работали в эти дни наши разведчики. Поодиночке и группами, на передовой и в логове врага они добывали нужные для командования сведения.

Уже после войны мне попался на глаза роман Льва Овалова "Медная пуговица". Произведение это художественное и, разумеется, не претендует на документальную точность в показе происходящего. Однако и беллетристическое творение должно основываться на правде жизни. А в книге Овалова ради занимательности до того превратно и наивно показана деятельность разведки, что я не могу, хотя бы очень кратко, не рассказать, как на самом деле мы собирали необходимые данные о противнике в Прибалтике.

Обычно в неприятельский тыл забрасывались небольшие группы численностью от трех до восьми человек. В них включались люди, знающие немецкий и латышский языки. Старшие вместе с радистами старались находиться на одном месте. Остальные собирали необходимые данные.

В интересующие нас районы разведчиков чаще всего доставляли летчики 13-го авиаполка ГВФ, возившие партизанам оружие и боеприпасы. Наиболее удачно задания выполняли командир эскадрильи капитан П. М. Ерохин и командир звена лейтенант II. М. Курочкин.

Особенно ценная информация в то время поступала в штаб фронта из трех групп: лейтенанта Д. А. Розенблюма, действовавшей в треугольнике Мадона Гулбене - Рига; лейтенанта П. Я. Чупрова, в сферу которой входили Резекне, Лубана, Гулбене; и, наконец, от "Коршуна". Такое конспиративное имя носил латыш Иосиф Вильман - коммунист, уроженец Даугавпилса, в прошлом железнодорожный рабочий. В июле он обосновался вместе с радисткой Верой Вострокнутовой у родственника на окраине родного города.

Не могу не упомянуть также о восемнадцатилетней разведчице Эльзе из Резекне, эвакуированной в глубь страны в 1941 году. Девушка и ее мать довольно прилично могли говорить по-немецки. Хорошенькая и обаятельная, Эльза оказалась способной разведчицей. Она сумела поступить в офицерскую столовую при военной комендатуре в Даугавпилсе. Бегая с подносом между столиками, она прислушивалась к разговорам и обо всем, что удавалось узнать, сообщала старшему группы.

Однажды заведение, где работала Эльза, посетил военный комендант Риги. За обедом он сказал ей, что с удовольствием видел бы такую официантку у себя, в Риге.

- О, господин комендант, - улыбаясь, ответила Эльза, - вы не представляете, как я была бы рада. Жить в Риге - моя давнишняя мечта!

Когда наши войска освободили Даугавпилс, она осталась в городе и рассказала об этой беседе нам.

- Это же замечательно! - обрадовался офицер фронтовой разведки полковник С. В. Шитов. - Такой благоприятный случай упускать нельзя. Вы, Эльза, должны непременно воспользоваться приглашением господина коменданта.

Мой помощник полковник Михаил Степанович Маслов одобрил этот план, а я утвердил его.

Тихой июльской ночью Эльзу выбросили с самолета восточное Риги. Приземлившись, она закопала в лесу парашют и под видом беженки пробралась в город.

Комендант был любезен. Буквально за несколько часов Эльзу оформили на работу.

Вот от таких людей командование фронта и получало информацию о составе войск противника, об оборонительных сооружениях, о перегруппировках и многом другом. В частности, лейтенант П. Я. Чупров сообщил нам о характере оборонительного рубежа Карсава - Лудза - Друя. Он же поставил нас в известность, что из восточной части Латвии в Ригу спешно вывозится военное имущество, промышленное оборудование, продовольствие и что немецкое командование 21 июля объявило мобилизацию всех мужчин 1906- 1924 годов рождения. Но на призывные пункты явилось менее 10 процентов этого контингента. Остальные уклонились.

Лейтенант Д. А. Розенблюм донес о прибытии в Лубанскую низменность новых частей. Они приступили к строительству оборонительных укреплений. Из допроса пленных мы уже знали о слиянии 19-й и 15-й дивизий в одну 19-ю латышскую пехотную дивизию СС. Розенблюм подтвердил этот факт, добавив, что немецкому командованию пришлось пойти на это из-за больших потерь, понесенных соединениями в последних боях.

Кроме того, многие из призванных и подлежащих призыву местных жителей подались к партизанам. Все старшие разведгрупп единодушно утверждали, что даже добровольческий латышский легион, состоявший преимущественно из профашистских элементов, начал разлагаться.

Эти сведения подтвердились, когда мы с Богаткиным допросили двух перебежчиков.

- Почуяли крысы, что корабль тонет, - заметил член Военного совета.