Сирил Паркинсон - Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

Во многом благодаря советам Хорнблауэра, компания уже в 1845 году продлила маршруты своих судов до Гонконга. Пароход «Леди Мэри Вуд» открыл эту новую линию, прибыв в Гонконг 4 августа и доставив почту, которая покинула Лондон всего сорок одни сутки тому назад. Второе судно, «Браганца», вошло в строй некоторое время спустя, а «Кантон» (водоизмещением 400 тонн) продлил ее до китайского Кантона и стал головным в серии пароходов с похожими названиями. Все же регулярные рейсы в Австралию не были открыты ранее 1852 года и Хорнблауэр был причастен к этому не более и не менее, чем любой другой из директоров. Его прямой задачей было продление линий до Сингапура и Гонконга, и, как мы видим, он действительно многое сделал для этого. С личной же точки зрения самого адмирала его поездки в Сингапур, Гонконг и Пенанг были ценными и сами по себе, так как принесли новые впечатления и помогли приобрести новый опыт — возможность, которой Хорнблауэр не мог упустить. К моменту возвращения в Англию ему исполнилось шестьдесят восемь лет, и после этого он уже никогда больше не выходил в море. Не смотря на то, что он и далее оставался одним из директоров судоходной компании, его карьера была практически закончена. Совет директоров мог только одним способом выразить свою признательность адмиралу и сделал это в 1849 году, когда имя «Хорнблауэр» было присвоено только что спущенному на воду стальному пароходу, водоизмещением в 2000 тонн — первому судну компании, которое приводилось в действие не гребными колесами, а винтом. Он был построен на Темзе, оборудован паровой машиной, производства компании «Нэпир» из Глазго, много лет пользовался популярностью и в 1855 году был продан правительству в качестве военного транспорта.

После возвращения в Англию Хорнблауэр узнал, что стал полным адмиралом, будучи произведенным в этот чин по выслуге лет в 1843 году. Офицеры, старше его стажем в большинстве своем уже умерли, а сам он достиг того возраста, когда и ровесники его уже были не слишком многочисленны. Ричард был уже майором, а его супруга Гарриет — гордой матерью отпрыска мужского пола, которого назвали в честь самого адмирала. В течении одного-двух сезонов Хорнблауэр продолжал появляться в Лондоне и несколько раз был удостоен бесед с королевой. В 1847 году он стал Адмиралом Флота и присутствовал на приеме по этому случаю, в последний раз посетив подобное мероприятие. Вскоре после этого Хорнблауэры почувствовали, что устали от Лондона. Они передали свою городскую резиденцию Ричарду, который больше нуждался в ней, а сами удалились в Смоллбридж. Здесь они и проводили почти все время, за исключением краткосрочных визитов в Боксли-хаус. При случае Барбара давала Гарриет советы, как и все бабушки, о правильном воспитании детей, а Гарриет с улыбкой на все соглашалась, но при этом делала только то, что считала необходимым. По современным меркам обе они на самом деле ничего не знали об этом, так как детей в те времена растили и воспитывали многочисленные няньки и гувернантки, выводя их показать родителям в гостиную едва ли на полчаса в день — если родители вообще бывали в это время дома.

Хорнблауэры никогда не посещали Элсфорд-лодж, зато Джонатан и Гертруда периодически наезжали в Смоллбридж. Джонатан к тому времени уже стал капитаном, однако не имел командования на море до 1849 года. Ежегодное паломничество в Смоллбридж вынуждены были также совершать адмирал, командующий базой в Чатеме, и капитан местной верфи. Других посетителей было мало, и Хорнблауэр полагал, что это и к лучшему.

То, что гостей в Смоллбридже принимали нечасто, сделало конец 1848 года еще более примечательными. Это был год кризиса в Европе, одни мрачные события следовали за другими, и единственным утешением Хорнблауэра было то, что ситуация не требовала его собственного вмешательства. «Пусть обо всем подумают те, кто стоит на вахте», — говаривал он, добавляя, что его вахта уже закончена. Так оно, по сути, и было, так что даже февральский коллапс монархии во Франции стал для адмирала всего лишь одним из интересных эпизодов — проблемой для лорда Пальмерстона, но всего лишь колонкой газетного текста в «Таймс» для адмирала Хорнблауэра. Тем не менее, восстание в Париже отдалось эхом в Риме, Вене и Берлине, из чего следовал вывод, что вирус революции может стать заразным. 10 апреля была даже угроза выступления чартистов в Англии, однако беспорядки сравнительно легко удалось предотвратить, благодаря твердой позиции герцога Веллингтона и британскому климату. Войскам не пришлось вступить в дело, и менее всего — 1-му полку лейб-гвардии, под командой молодого подполковника Ричарда Хорнблауэра, который находился в резерве.