Лаврентий Гурджиев - Сталин шутит…

В 1923 г. в ЦК РКП(б) состоялось совещание с ответственными работниками национальных республик и областей. Среди прочих Сталиным был подвергнут весьма чувствительной критике один из руководителей грузинских коммунистов Буду (Поликарп) Мдивани. Тот олицетворял собой явление, получившее название национал-уклонизма, и противился вхождению Грузии в создаваемую Закавказскую Федерацию. А это было жизненно необходимо в тогдашней ситуации, особенно для установления межнационального мира. Б. Мдивани и его группа пытались в этом вопросе искать сочувствие у Ленина. Не вдаваясь в перипетии этого дела, скажу, что они не встретили поддержки в партии.

Сарказм Сталина по их адресу был неотразим:

«Мдивани изображает дело так, что… все-таки он победил. Я не знаю, что назвать тогда поражением. Впрочем, известно, что блаженной памяти Дон Кихот тоже считал себя победителем, когда его расшибло ветряными мельницами. Я думаю, у некоторых товарищей, работающих на некотором куске советской территории, называемом Грузией, там, в верхнем этаже, по-видимому, не все в порядке».

Год смерти Ленина – 1924-й. Оппозиция ленинскому курсу во внутренней и внешней политике усиливается. Обостряется борьба за лидерство в партии, обусловленная пока еще сильными позициями Л. Троцкого (Бронштейна). Оппозиционеры, что называется, поднимают голову. В таких условиях проходит XIII конференция РКП(б), где Сталин в качестве генерального секретаря партии выступил с докладом об очередных задачах партстроительства.

Он мастерски срывал маску двуличия со слов и поступков оппозиции. В частности, с Е. Преображенского, видного большевика, который, однако, уже тогда сблизился с Троцким, став впоследствии на путь подпольной контрреволюционной деятельности (расстрелян в 1937 г.). А также с другого троцкиста – Т. Сапронова (Широкова), переродившегося из старого социал-демократа во «врага народа» и закончившего жизнь столь же бесславно. Сталин уличает их в свойственной ему блистательной манере:

«Оппозиция взяла себе за правило превозносить тов. Ленина гениальнейшим из гениальных людей… Тут тоже кроется стратегическая хитрость: хотят шумом о гениальности тов. Ленина прикрыть свой отход от Ленина… Позвольте спросить вас, Преображенский, почему вы с этим гениальнейшим человеком разошлись по вопросу о Брестском мире? Почему вы этого гениальнейшего человека покинули в трудную минуту?

А Сапронов, который фальшиво, фарисейски расхваливает теперь тов. Ленина, тот самый Сапронов, который имел нахальство на одном из съездов обозвать тов. Ленина «невеждой» и «олигархом»! Почему он не поддержал гениального Ленина, скажем, на X съезде?

Или еще: почему Преображенский… в период профдискуссии оказался в лагере противников гениальнейшего Ленина? (Преображенский: «Своим умом пытался работать».)

Это очень похвально, Преображенский, что вы своим умом хотели работать. Но глядите, что получается: по брестскому вопросу работали вы своим умом и промахнулись; потом при дискуссии о профсоюзах опять пытались своим умом работать и опять промахнулись; теперь я не знаю, своим ли умом вы работаете или чужим, но ведь опять промахнулись…». (Смех.)

В июне 1926-го Сталин находился в Тифлисе (так тогда называлась столица Грузии – Тбилиси), где выступал на собрании рабочих Главных железнодорожных мастерских. Его помнили многие из собравшихся как подпольщика, который до революции вел здесь агитационную работу, поэтому встретили особенно тепло. Отвечая с сердечной благодарностью на искренние приветствия рабочих, Сталин все же не удержался от юмора:

«…Я не заслужил доброй половины тех похвал, которые здесь раздавались по моему адресу. Оказывается, я и герой Октября, и руководитель компартии Советского Союза, и руководитель Коминтерна, чудо-богатырь и все, что угодно. Все это пустяки, товарищи, и абсолютно ненужное преувеличение. В таком тоне говорят обычно над гробом усопшего революционера. Но я еще не собираюсь умирать».

Будучи отличным психологом, Сталин прекрасно чувствовал аудиторию и часто старался шуткой или забавной историей снять напряженность, усталость в атмосфере собрания.

VII расширенный пленум Исполкома Коммунистического Интернационала, проходивший в Москве в ноябре-декабре 1926 года, был ординарным, даже несколько скучноватым мероприятием. Поэтому, выйдя на трибуну, чтобы произнести заключительное слово, Сталин хотел не только дать ответы на сложные вопросы, но и поднять настроение участникам. Следует указать, что упоминающийся ниже объект сталинской критики – Г.Е. Зиновьев (Радомысльский-Апфельбаум) – с 1919 г. являлся председателем Исполкома Коминтерна. Позже был разоблачен как враг народа, судим и расстрелян. Реабилитирован в период горбачевщины. Отрывок взят из стенограммы пленума.