Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун

Как утверждает Генриетта Гофман, Фритц Браун строил далеко идущие планы в отношении дочерей и был исполнен решимости заставить их усердно трудиться и достигать успехов в школе. Скорее чтобы стать достойными образованного мужа, чем для заложения основ собственной карьеры. Ева могла бы быть первой ученицей в классе, как ее добросовестная сестра Ильзе, но отказывалась прилагать усилия. К огорчению отца, ее оценки в лицее не улучшались. Учителя продолжали хвалить ее способности и сетовать на ее лень. География и история, грамматика и математика, будущее Германии, ее политика, вожди, лозунги, инфляция — все это не интересовало Еву. Несмотря на небрежное отношение к учебе, она окончила школу с несколькими похвальными грамотами, свидетельствующими о наличии у нее интеллектуальных задатков. Кузина Гертрауд сообщила, что ни одна из сестер Браун не получила аттестата о среднем образовании, что странно, принимая во внимание уважение их родителей к академическим достижениям. Это означало, что все они покинули школу без перспективы университетского образования и должны были сразу идти работать.

В 1928 году Ева полагала, что пришла пора зарабатывать на жизнь, поскольку ей уже шестнадцать с половиной и учеба в школе завершена. Однако родители решили, что сперва следует укротить ее нрав, улучшить манеры и привить такт, если она хочет когда-нибудь найти приличную работу, не говоря уже о приличном муже. Годик-другой в пансионе благородных девиц при каком-нибудь монастыре пошел бы ей на пользу. Подобные заведения обучали своих воспитанниц правилам этикета, в том числе и приличным манерам за столом. (Впоследствии Ева определяла социальный статус своих гостей по тому, насколько ловко они могли удалить хребет форели, чтобы остались два кусочка рыбы без костей.) Но главное, Фанни надеялась, что пансион придаст Еве культурного лоска и углубит ее религиозные чувства. Еве предстояло покинуть дом, сменить круг общения, расстаться со своими друзьями, шумными веселыми вечеринками, где ее знали и любили, чтобы провести два года взаперти с монашками. Она негодовала, плакала, закрывалась в своей комнате, но родители оставались непреклонны.

Возможно, за ее сценами таилось чувство отверженности. В течение тех лет, что семейство жило без отца, ее единственную отослали из Мюнхена в Байльнгрис. Тогда ей было всего семь или восемь, но девочки в этом возрасте вполне способны размышлять и делать выводы.

К 1928 году Ильзе было почти двадцать лет. Эту пай-девочку никогда не бранили. Тринадцатилетняя ласковая Гретль оставалась всеобщей любимицей. Недовольство Фритца Брауна в основном выплескивалось на Еву, и ей доставалось за все семейные неурядицы, бушующие за фасадом внешнего благополучия. Не из-за того ли она искала восхищения окружающих, что чувствовала себя нежеланной дома? Ева всегда противилась воле отца сильнее остальных сестер, но зачастую он критиковал ее несправедливо. Она была хорошей девочкой католического воспитания, старалась, пусть и без должной усидчивости, хорошо учиться в школе. В глазах Евы это выглядело так: она не делает ничего плохого, разве что сплетничает и хихикает с подружками да заигрывает с неуклюжими мальчишками. А они снова собираются отправить ее в ссылку!

Выбранный родителями монастырь Английских Сестер находился в маленьком городке Зимбах в 120 километрах к северо-востоку от Мюнхена, прямо на границе с Австрией. Неясно, где Фритц Браун взял деньги на оплату дорогого пансиона, но, может быть, ему помог «господин доктор ветеринарии» Кронбургер. Только одна фотография той поры осталась в альбоме Евы. Группа флегматичных девочек с несчастным видом, без улыбки смотрит в объектив. Туго заплетенные косички, уродливая униформа. Жертвы твердой решимости сестер подавить любое проявление сексуальности и жизнерадостности. Еда в монастыре была жирной, нездоровой — Ева поправилась на пять килограммов, из-за чего ее хорошенькое личико округлилось, тело и ноги потолстели. Одна из монахинь вспоминала много лет спустя, что у Евы не было близких друзей в пансионе — что немыслимо, когда речь идет о таком общительном человеке. Недовольной, одинокой, скучающей, ей нечем было развлечься, даже если представлялся случай выбраться из монастыря.

Зимбах — маленький провинциальный город, значимый лишь потому, что расположен на реке Инн, на самой границе. Напротив него в Австрии лежит городок Браунау-ам-Инн, где родился Гитлер. Монастырь стоял на немецкой стороне. Мост, начинавшийся всего в полумиле от места «заточения» Евы, пересекал границу и реку и выходил на австрийскую сторону, прямо на главную улицу Браунау. Зимбах может похвастаться несколькими зданиями баварского барокко — но Ева среди них выросла. И пышным убранством католических церквей — но на жаждущую веселья девушку они могли только наводить уныние.